ЭЛИНОР ФОН АЛЛЕРТ
|
|
Лучший способ избежать предательства — не верить никому. |
Элинор – четвертая из семи дочерей барона Бенедикта фон Аллерт и его супруги Луизы. После рождения седьмой дочери Луиза приходила в себя так долго, что, напуганный перспективой потерять супругу барон оставил все мечты о сыне и принялся заниматься воспитанием подрастающих дочерей. Под чутким руководством нанятых гувернанток, учителей музыки и танцев юные баронетты готовились покорять столичное общество. Каждая мечтала как можно раньше и как можно удачнее выйти замуж, чтобы утереть нос остальным.
Особенной любви поэтому между сестрами не сложилось. С утра до вечера то в одной, то в другой комнате вспыхивали ссоры. С раннего детства сестры в совершенстве овладели искусством подпустить шпильку, которая уколет в самое больное место и годами оттачивали свое мастерство друг на друге.
Когда пришло время для вывоза в свет старшей из дочерей, семья перебралась из поместья в большой и уютный особняк в Эргентвере. Бенедикт и Луиза надеялись потихоньку повыдавать дочерей замуж, где-то далеко впереди замаячила перспектива долгожданного покоя и тихих дней, но возникла новая проблема. Жизнь в столице оказалась гораздо дороже, чем в поместье. Примерно прикинув расходы и сопоставив их с доходами, барон схватился за голову и принялся срочно урезать семейный бюджет. Теперь между сестрами началось уже не соперничество, а практически настоящая война – за количество платьев и украшений. Не обходилось без диверсий и жертв. Подпилить каблук, налить вместо духов во флакончик уксуса, измазать ленты салом, подбросить в волосы репейник, сунуть под подушку дохлую крысу – фантазия сестер не знала границ, а совесть – рамок.
Элинор в свет еще не выезжала, но в войне с сестрами принимала деятельное участие, получая удовольствие от самого процесса. Возмездие не замедлило явиться: однажды, распахнув шкаф, Нора обнаружила, что все ее любимые платья щедро залиты чем-то настолько вонючим, что никакая прачка уже здесь не поможет, да и сам шкаф лучше всего будет не отмыть, а сжечь. Возмущению девочки не было предела, она завизжала проклятия и бросилась было отыскивать вредительницу, но с комнатой начали вдруг происходить странные вещи. Все те милые безделушки, которыми так любят украшать свои полки девочки, посыпались на пол, как осенние листья с деревьев. Оконное стекло заскрипело и покрылось паутинкой трещин. А сама Элинор почувствовала странную силу, которая то ли пыталась проникнуть в ее сознание, то ли, наоборот, зародилась где-то внутри нее и собиралась вырваться наружу. Это так напугало девочку, что она завизжала еще громче, и на этот крик сбежались все домочадцы. С большим трудом Элинор успокоили, напичкали успокоительными средствами и уложили спать. А на следующий день за все еще полусонной и плохо соображающей девочкой пришли Смотрящие.
Барон и его супруга хотели, чтобы искру Элинор как можно скорее погасили, но девочка воспротивилась.
Элинор привела в восторг перспектива стать магом. Было так сладко представлять, как она превратит в лягушек всех своих сестер, отнесет их на болото и оставит там на недельку-другую… Глупышка и не подозревала, как разительно отличаются ее представления о магах от реальности.
Ее обучение проходило в магической академии в Верейне. Для Элинор началась совершенно новая жизнь. Пришлось привыкать к послушанию и дисциплине и отвыкать от множества дурных привычек. Но Элинор не унывала, ведь она готовилась стать магом призыва. Учеба давалась ей не то чтобы легко, но девочкой двигало страстное желание поскорее заполучить и подчинить своей воле духа. Он, конечно же, явится в образе здоровенной и страшной зверюги, и Элинор будет им управлять по своему желанию…
Подруг в академии у Элинор не нашлось – ее манера говорить, не приукрашивая, все, что она считает нужным, язвительность и непоколебимая уверенность в том, что именно она должна быть лучшей, зачастую ни на чем не основывающаяся, не вызывали у девочек теплых чувств.
Изредка приезжая домой на каникулы, Элинор чувствовала себя лишней: разговоры сестер казались скучными, интересы – плоскими и примитивными. И Элинор практически перестала бывать дома, чтобы не отвлекаться от занятий, которые с каждым днем становились все сложнее и в то же время интереснее.
Впервые призвав духа, Элинор едва не отправила его сразу же обратно – вместо долгожданной зверюги перед ней оказался неестественно большой рыжий кот. Только разглядев кисточки на ушах и коротенький хвост, Элинор поняла, что призванный ею дух принял облик не кота, а рыси. Это было, конечно, хуже, чем пантера или тигр, но лучше, чем кот.
С каждым призывом Элинор постепенно открывала для себя все новые и новые возможности своей рыси. Несмотря на крайне обаятельный вид, рысь могла быть смертельно опасной. Ее когти напоминали остро заточенные кинжалы, а зубами она с легкостью перегрызала самые здоровенные кости. Рысь отлично видела в темноте, умела бесшумно и незаметно красться, а потом молниеносно и точно напрыгивать на жертву, ловко карабкалась по деревьям и отлично плавала. Элинор уже давно позабыла о том, что когда-то хотела, чтобы ее зверь быль большим и страшным.
Выпускные экзамены прошли хорошо, проверка на увлечение запретной магией – тоже. Элинор запретная магия не интересовала, поскольку все свободное время, сколько могла, она отдавала своей рыси. Получив долгожданное кольцо, она вернулась в родительский дом, где обнаружила всего лишь родителей и самую младшую свою сестру, которая уже получила предложение руки, сердца и титула от одного симпатичного столичного виконта. Все остальные сестры уже вылетели из гнезда и обзавелись собственными.
На свадьбе сестры Норой заинтересовался светловолосый юноша с томным взглядом пустоватых синих глаз, младший сын одного весьма уважаемого и почтенного графа. А Элинор, хоть считала себя очень взрослой, опытной и самостоятельной, на деле в свои двадцать три года не имела никакого опыта в общении с противоположным полом, а потому сама не заметила, как влюбилась. Юноша красиво говорил, еще красивее молчал и уж совсем красиво и мечтательно закатывал к небу синие глаза и встряхивал белокурой шевелюрой. Все находили, что с черноволосой Элинор они составляли весьма живописную пару.
Потом было официальное объявление о помолвке, Элинор сама себе завидовала, родители принялись готовиться к свадьбе, выжимая последние соки из обглоданного почти до основания шестью свадьбами поместья. Элинор собственноручно написала приглашения всем своим сестрам, их мужьям и родственникам. Оставалось подождать совсем немного, когда случилось непоправимое.
В светловолосую голову синеглазого мечтателя непонятно каким образом пришла мысль, что весь мир вокруг – суть прах и тлен, и лишь в лоне церкви его ждет жизнь истинная, наполненная смыслом и светом. По крайней мере, именно так он написал в своем прощальном письме Норе, вложив туда белокурый локон на добрую память, и удалился от мирской суеты под надежную защиту стен Церкви Рейновой. И поступил весьма дальновидно, потому что с Элинор, когда она прочитала письмо, случилась ужасная истерика. Попадись он в тот момент ей на глаза – и в столице одним сыном графа стало бы меньше – впрочем, как и одним магом, поскольку за убийство Элинор вряд ли бы простили, даже учитывая все сопутствующие обстоятельства.
Удар был жестоким и крайне болезненным. Сердце Элинор было ранено, самолюбие – растоптано в пыль. Долгое время она не показывалась никуда из своей комнаты – ей казалось, стоит только выйти на улицу, как все примутся тыкать в нее пальцами, смеяться и кричать: «Смотрите, смотрите! От нее сбежал жених!»
Со временем она, конечно, оправилась от этого удара, но люто возненавидела Церковь Рейнову и всех ее служителей, а к мужчинам стала относиться с настороженной недоброжелательностью, постоянно ожидая от них какого-нибудь подвоха. Поэтому неудивительно, что замуж она так и не вышла.
Элинор стала преподавателем в академии магов в Верейне, и благодаря своей непримиримости, категоричности и резкости заслужила у учеников прозвище «Сколопендра». Постепенно это прозвище сделалось популярным и среди ее коллег, в отношениях с которыми Элинор тоже не проявляла особенной теплоты и сердечности.
Кроме преподавания, Элинор стала интересоваться всем, что так или иначе связано с Моррой и ее культом. Оскорбление, нанесенное сбежавшим женихом, требовало мести, и Элинор все чаще и чаще начала задумываться о Морре. Так ли уж она ужасна, как о ней говорят, на самом деле? И так ли уж милостив Рейно, если позволяет совершаться столь вопиющей несправедливости? Правда, все свои мысли Элинор тщательно скрывает, как и интерес к культу Морры, прекрасно зная, что ей будет, если вдруг кто-нибудь о них узнает.
К сожалению, информации о Морре и ее культе у Норы пока что нет, как нет и возможности ее достать. Зато есть очень сильное желание отомстить церковникам, в особенности одному, синеглазому.
Элинор можно было бы назвать привлекательной, если бы не постоянно недовольное выражение лица и злобный взгляд.
Элинор никогда не была особенно дружелюбной и легкой в общении, а после побега жениха стала совсем нелюдимой. Ее любимое занятие, кроме магии - копаться в редких книгах в надежде наткнуться хоть на какой-нибудь след или упоминание о Морре и ее служителях.
У Элинор совершенно нет ни подруг, ни приятельниц, единственные ее собеседники – коллеги-маги, но с ними Нора общается исключительно по делу. Ее недолюбливают за резкость и неприкрытый сарказм, но терпят, поскольку Элинор считается достаточно сильным магом.
У Элинор очень болезненное самолюбие. Она не приемлет критику практически ни от кого.
Элинор категорична и упряма, что зачастую мешает ей, но измениться она не в силах.
У Элинор есть привычка разговаривать с собой, когда она занята каким-нибудь делом. В такие моменты она напоминает то ли одержимую, то ли сумасшедшую.
Как и все маги призыва, Элинор обучалась фехтованию, верховой езде, верховому бою и стрельбе, но особенными успехами в боевых искусствах похвастаться не может. Единственное, в чем она преуспела – это стрельба. Удовлетворительно держится на лошади. Фехтует из рук вон плохо. Танцевать умеет, но не любит. Играет на фортепиано, но только для себя и никогда – на публике.
Владеет кьером, неплохо знает сейнат.
Элинор - сильный маг призыва, ее контрактер – крупная рыжая рысь.
Из положительных качеств можно отметить упорство, целеустремленность, принципиальность, требовательность к себе и другим, самодостаточность.
Отрицательные качества –эгоцентризм, бескомпромиссность, язвительность, вспыльчивость и раздражительность, мстительность.
Кольцо мага призыва, мешочек с полудрагоценными камнями, которые Элинор использует как магические маяки, черная ворона Клара, небольшая коллекция драгоценностей, большая коллекция разнообразных пистолетов, в особой черной шкатулке хранится светлый локон.
Планы на игру: Если получится, хотелось бы попасть в культ Морры и отомстить Церкви Рейновой за испорченную судьбу. А вообще хочется с кем-нибудь хорошей, сильной и всепоглощающей взаимной вражды.
Участие в сюжете: Если удастся повлиять на общий сюжет, буду очень рада, хотя начинать игру планировала с какого-нибудь небольшого личного эпизода.
Связь:
Уже совсем стемнело, когда Корнелия возвращалась в свое скромное жилище. Чародейка была в плохом расположении духа – отец даже не захотел выслушать ее, а ведь она почти решилась рассказать ему правду о своих исследованиях и об истинной причине, привязывавшей ее к Янне. Фредерик был непреклонен: либо она уходит от Янне, и тогда ее принимают в семью с распростертыми объятиями, либо она остается с проклятым Весселем, но тогда отец окончательно от нее отвернется и официально откажется.
Корнелия разрывалась между любовью к отцу и страстным желанием обрести могущество. Ведь Янне мог так легко воспроизводить те заклинания, на которые чародейка тратила по несколько часов приготовлений… Колдун всего лишь произносил пару фраз – а Корнелия лишь скрежетала зубами от злости. Однажды, просто ради забавы, Янне заставил маршировать по кухонному столу скелетики съеденной на ужин рыбы, истратив на это всего лишь пару слов. В другой раз, наблюдая, как Корнелия не один час пытается вызвать дух и вселить его в тело, Янне решил продемонстрировать свое могущество и в считаные минуты сделал все сам. Правда, побочным эффектом его вмешательства был полнейший разгром, но ведь цель была достигнута.
И это Янне – чародей, о неумении которого в Студиуме ходили анекдоты. А что могла бы сделать Корнелия, обладая такой мощью? Дух захватывало, стоило это представить.
Нет, отказываться пока что от Янне она не хотела. Вот решится окончательно стать ведьмой, тогда можно будет покончить с ним. Но не раньше. Сейчас Янне еще нужен ей. Корнелия хотела провести несколько опытов, чтобы убедиться, что малефиция не влияет на человека и не вызывает болезней или деформаций. А потом... хоть Янне и забавный временами, и довольно умелый любовник, но придется с ним расстаться.
Запертая калитка чародейку не удивила, они с Янне всегда запирались, все-таки, место здесь было поганенькое, и у Корнелии был свой ключ. Но то, что ожидало чародейку в доме, оказалось для нее потрясением.
Даже привычная к виду трупов, Корнелия согнулась пополам от одного только взгляда на то, что еще недавно было Янне Весселем, сдерживая приступ тошноты. Казалось, что здесь орудовал какой-то сумасшедший мясник. А самое отвратительное – у Янне абсолютно не было лица. На его месте было какое-то кровавое месиво с оголенными челюстями и запавшими пустыми глазницами. Вне всякого сомнения, колдун был безнадежно мертв.
Несмотря на то, что сама недавно думала о том, что с Янне придется расстаться, Корнелия испытала на несколько мгновений непривычное чувство сожаления и нечто похожее на боль утраты. Все же, с этим человеком она прожила не один десяток лет, изучила все его привычки и капризы, научилась им прекрасно манипулировать. Янне Вессель стал для нее чем-то вроде удобной старой одежды, в которой в люди не выйдешь, но в которую так приятно переодеться после тяжелого дня и почувствовать – вот, я, наконец, дома.
Корнелия постояла над Янне в грустной задумчивости, приступ тошноты прошел, а боль утраты постепенно начала сменяться глухой яростью. Было очевидно, что колдун не сам сотворил с собой все это. Его кто-то убил, убил с особенной и ненужной жестокостью, причем убийца был наверняка тоже малефикаром – иначе демон Янне не подпустил бы негодяя к нему. Нужно узнать, кто это сделал, и отомстить! Пусть он тоже малефикар, пусть! Малефикары тоже смертны, и обезображенное тело Янне наглядно это демонстрировало.
Полная решимости узнать, кто был убийцей Янне, Корнелия начала подготовку к ритуалу. Она собиралась вернуть ушедший дух Янне и узнать у него, кто был его убийцей. Другого пути получить нужную информацию быстро у чародейки не было. Страшновато было поднимать тело колдуна, подпустившего к себе демона, но приходилось рисковать.
На приготовления ушло больше часа. Чародейка торопилась – утром придет Фиона, и она ни в коем случае не должна застать ее за чародейством.
Янне лежал на полу, уставившись с кровавого месива, бывшего некогда довольно симпатичным лицом, пустыми глазницами в потолок. Вокруг него его же кровью были написаны непонятные простому наблюдателю, но вполне знакомые любому некроманту письмена. Повсюду были расставлены свечи, они горели очень грязно, трещали и даже пытались коптить. Корнелия хмурилась, ей очень не нравилось то, что она собиралась делать, но она не отступала.
Став в ногах Янне, Корнелия заговорила на староимперском языке, обращаясь к силам, находящимся далеко за пределами понимания человеческого мозга. Сама Корнелия могла их лишь ощущать, но попробовать описать эти силы или объяснить кому-нибудь их природу она ни за что бы не сумела.
Произнеся все необходимые заклинания, некромантка схватила связанного за лапы петуха (бедная птица добросовестно будила их по утрам с того времени, как они поселились в этом доме, и не подозревала даже, что однажды с ней поступят так неблагодарно) и полоснула по его горлу своим любимым ритуальным ножом с костяной рукояткой. Петух забил крыльями, подергался – и затих. Кровь из его горла выплеснулась частично на труп Янне, частично на Корнелию, задымилась и стала чернеть. Пока что все шло нормально. Корнелия отбросила петуха в сторону и принялась ждать.
Голубовато-зеленоватое свечение вокруг головы Янне появилось тогда, когда некромантка уже готова была признать собственное поражение.
Торопливо проговорив защитное заклинание, она обратилась к трупу.
- Янне? Ты слышишь меня?
Труп пошевелился, дернул рукой, попытался приподняться – и рухнул обратно.
- Мне жарко – хрипящий, нечеловеческий голос раздался из дырки в куске окровавленного мяса . – Что… тебе… надо…
- Кто тебя убил, Янне Вессель? – Корнелии был срочно нужен ответ. Держать дух убитого недавно колдуна оказалось достаточно сильным испытанием для ее магических способностей.
И тут вдруг Янне вскочил с легкостью, недопустимой для поднятого покойника. Миг – и вместо ошметков мяса у него появилось прежнее лицо. Он подошел к остолбеневшей от неожиданности Корнелии, схватил ее за голову и приблизился почти вплотную к ее лицу.
- Смотри… внимательно смотри… Он взял с собой часть меня… Я вижу его так отчетливо, как тебя сейчас. Смотри, Корнелия Верлинден!
И вдруг не стало ни комнаты, залитой кровью, ни свечей, ни Янне… Был только странный одноглазый человек со шрамом, пересекавшим его лицо. Корнелия видела, как он ударил Янне топориком, как добивал ножом, как срезал лицо и как вышел прочь из дома. Она проследила весь путь убийцы, вплоть до самой комнатушки на чердаке в каком-то захолустном доме, и только после этого мертвец отпустил ее.
Нет, убийца не мог быть магом, и это значительно облегчало задачу Корнелии. Она отпустила Янне, проделав все необходимые для этого манипуляции, и принялась собираться.
Приготовления заняли у чародейки весь остаток ночи, но идти к хладнокровному убийце неподготовленной было бы крайне глупо.
Утро уже почти стало днем, когда в рыбацкой деревушке появилась закутанная с головы до ног в темный плащ чародейка с небольшим шевелящимся мешком в руках. Встречавшиеся ей на пути редкие прохожие шарахались в сторону, едва завидев жуткий взгляд ее почти черных глаз. Всякий раз, когда Корнелия магичила, ее зрачки увеличивались, чем и создавали такой эффект. А сейчас чародейка как раз держала в руках сотворенное ею существо, что требовало ее непрерывного обращения к силам магии.
Беспрепятственно проникнув в комнату на чердаке, точь-в-точь такую, какую видела глазами Янне, Корнелия внимательно осмотрела спящего, накрепко заперла дверь, неторопливо раскрыла мешок и выпустила наружу странное, уродливое создание. Тело у него было петушиное, а вот вместо головы с гордым красным гребнем, к шее была пришита человеческая рука, крепко сжимавшая здоровенный кухонный нож. Удобно устроившись как можно подальше от спящего, Корнелия заставила петуха взлететь. Петух взмахнул крыльями, странно и неестественно, и послушно подлетел вверх, направившись к голове спящего, где и завис в воздухе, трепеща крыльями и роняя на спящего капли нехорошей, дурно пахнущей черной крови.
- С добрым утром, - произнесла Корнелия как можно громче, чтобы спящий ее услышал и проснулся. – Светит солнышко в окно, петушок пропел давно. Просыпайся, наемник, нам надо поговорить!
Отредактировано Элинор фон Аллерт (2020-10-19 20:53:53)
