![Мадам Бланк [x]](http://forumavatars.ru/img/avatars/001a/d4/c3/21-1595032591.jpg "Мадам Бланк [x]")
МАДАМ БЛАНК, ГОСПОЖА ИВОНЕТ
урождённая Агнет фон Майер
|
|
humana non sunt turpia |
Семейство фон Майеров не может похвастаться богатой и древней историей. Предки Агнет получили титул за выдающиеся заслуги в обрасти инженерии и спустя всего какую-то сотню лет выстроили предприятие по конструированию и производству воздушных судов. Подписание Серебряного мира не затронуло государственные контракты Майеров, и к концу века семейство являлось одним из самых богатых в Гарфе.
Первый ребёнок барона Отто фон Майера, девочка, названная в честь прабабки Агнет, на восьмом году жизни подожгла во сне балдахин собственной кровати и в скором времени была отправлена на обучение в магическую академию Верейна. Состояние позволяло отцу выбрать лучшее учебное заведение страны, а его одержимость работой — не скучать по дочери.
Единственный сын и последний ребёнок в семье фон Майеров появился спустя три года после рождения Агнет. Роды проходили тяжело, да и сам мальчик не отличался крепким здоровьем. Будучи привязанным к набожной матери, юный Ульрих фон Майер не проявлял никакого интереса к семейному делу. Агнет, даже будь у неё возможность, скорее всего тоже не стала бы отрадой отеческому сердцу. Пускай в ней и можно было разглядеть управленческие задатки, да и природная целеустремлённость позволяла думать о неплохих перспективах, всё же леди фон Майер была куда больше увлечена магической наукой, историей, литературой и языками, нежели технологиями.
Успешно окончив академию в качестве стихийного мага, Агнет уже была готова отправиться на пограничную службу в предместье Оксимы, но изменила решение, когда узнала о матери, чьё и без того слабое здоровье резко ухудшилось в последнее время. Леди фон Майер устроилась младшим сотрудником в магической академии родного Гарфа.
В свои двадцать Ангет была известной девицей на выданье, главным образом из-за приданного, но и о её красоте ходило немало слухов. Тем же годом она вышла замуж за практически разорённого виконта фон Мольтке. В свете своего положения Йохана фон Мольтке не смущала перспектива породниться с дочерью барона, да ещё и обладающей даром.
Год спустя барон Отто фон Майер погиб вследствие несчастного случая на собственном предприятии. Несколькими месяцами позже, не выдержав горя, преставилась и мать Агнет. Виконтесса покидает работу в магической академии, дабы больше времени проводить со своим юным и убитым горем братом, которому тогда отошла компания отца. Ульрих вскоре продал предприятие за символическую сумму в приход своему зятю фон Мольтке, и Агнет тогда, глядя на брата, полагала это верным решением.
Сама же, довольно скоро заскучав дома без дела, виконтесса фон Мольтке увлеклась магической исследовательской деятельностью. Со временем Агнет всё чаще уезжала в путешествия по другим странам и даже континентам, отчасти из интереса к изучаемому, отчасти потому, что её брак трещал по швам. Виконтесса не могла забеременеть, а вспыльчивый характер не позволял мириться с многочисленными содержанками супруга. Последней каплей стало заявление неожиданно уволенного управляющего компании, который проработал на предприятии всю жизнь. Он намекнул на насильственную смерть отца Агнет, вынудив её заинтересоваться делами мужа. Вскоре она обнаруживает неточности в сметах и документах и кроме того находит свидетелей смерти отца среди цеховых рабочих. Барон, действительно, погиб отнюдь не по вине случайности, а Йохан, как оказалось, получив руководство компанией, помимо финансовых махинаций планировал подпольную продажу нескольких дирижаблей Кьересу. Агнет, ведомая своим пылким характером, отправилась с обвинениями прямиком к мужу.
Вспыхнувшая между супругами ссора переросла в рукоприкладство. Йохан кинулся на Агнет, и в завязавшейся потасовке искра виконтессы реагирует неожиданным и фатальным образом: все источники огня вокруг разгораются, пламя попадает на мебель, шторы, ковёр. В комнате, а затем и поместье начинается пожар.
Отсутствие жертв позволило виконтессе фон Мольтке избежать тюрьмы, однако суд всё же приговорил её к лишению дара. Йохан благодаря своим связям отделался лишь штрафом, и тогда же подал на развод, ссылаясь на измены со стороны супруги.
Агнет, оставшись без гроша в кармане, обращается за помощью к брату, но тот, человек в высшей мере набожный и с некоторых пор относящийся с предубеждением к магам, публично отказывается от сестры-изменницы.
Опасаясь подкупа местных властей и расправы со стороны бывшего супруга, Агнет отправилась в столицу Империи с целью доложить на собственного мужа. Заявления о государственной важности вопроса привлекли внимание Серого Легиона, и Агнет попыталась выторговать сделку. Информация в обмен на восстановление прав и привилегий, однако Серые и без того знали о планах виконта, или, во всяком случае, так сказали ей. Спустя месяц бывшая фон Мольтке узнает из газет об аресте Йохана.
Разумеется, Агнет не предоставили никакой помощи. Лишённую титула, имени, крыши над головой, а главное, собственной магии, бывшую виконтессу принимают за обыкновенную попрошайку с улиц незнакомого Эргентвера. В поисках ночлега Агнет набредает на заведение мадам Тилль, ошибочно принимая его за работный дом. Впечатлённая внешним видом и манерами аристократки Грета Тилль предлагает той должность помощницы за еду и ночлег, имея на «нищенку» долгоиграющие планы. Агнет же, с трудом но осознавая своё положение, соглашается. Там же женщина получает своё новое имя — Ивонет Бланк.
Поначалу занимаясь исключительно бумагами и личными поручениями Греты Тилль, новоиспечённая Ивонет постепенно узнаёт бизнес удовольствий изнутри. Вскоре с собственной подачи Бланк начинает обучать девушек манерам, этикету и литературе, повышая тем самым ранг и без того недешёвого заведения мадам Тилль. Сильный характер позволил бы Ивонет закрыть глаза на прошлое, прекратить жалеть об ушедшем и двигаться по намеченному пути, если бы не одно. Магия. Она никак не могла забыть о даре, который когда-то плясал в её жилах. Она всё ещё чаяла, что есть на свете способ, способный вернуть ей искру, просто его очень хорошо прячут. Быть может, у каких-нибудь дикарей с Небесного берега или в Итерии, колыбели магии Аргервельда... Ивонет то и дело высматривает, вынюхивает всё, что могло бы ей помочь, навести на нужный след, что не ускользнуло от глаз проницательной Греты Тилль, которая в конце концов рассказывает помощнице о своём втором, известном немногим статусе Мыслящей.
Мадам Тилль приводит Бланк в культ Морры, уверяя, что лишь Сотворившая тьму может вернуть Ивонет её магию. И женщина с погасшей искрой цепляется за эту надежду. Среди сестёр и братьев она находит таких же, как она, лишённых дара, а многие из девушек мадам Тилль на поверку оказываются служительницами Морры. Бланк становится одной из самых преданных последовательниц культа, покорно исполняя всякое данное ей поручение, в том числе начинает обслуживать гостей Греты Тилль, главным образом тех, кем интересуется культ.
Так продолжалось до 13 декабря 1803 года. В ночь, когда большая часть девушек, включая Ивонет, отправились по приглашению в комнаты самой ночной жрицы нижнего Эргентвера, на бордель напали Святые дети. В здании тогда оставалось несколько девочек и мадам Тилль, которых фанатики жестоко убили, после чего сожгли сам дом.
Ивонет Бланк с посильной помощью культа, займов, любезностей и одолжений от своих состоятельных клиентов открывает новое заведение. Долгих шесть лет она скрупулёзно выстраивает своё предприятие, подкупает полицию и судей, обрастает связями, а кроме того верно служит Сотворившей тьму.
Сейчас публичный дом мадам Бланк — лучший в столице. Среди гостей Ивонет можно заметить самых влиятельных и богатых людей Империи, её девушки выглядят, говорят и ходят так, что их с лёгкостью можно принять за аристократок, а дом полнится диковинными и дорогими подарками довольных клиентов. Бланк умело лавирует в подковёрных делах Эргентвера и не менее искусно выбирает союзников и меценатов, как временных, так и постоянных. Женщине удаётся действовать в интересах культа, сотрудничать с Ардарио Кор и даже угождать Серому Легиону. Впрочем, врагов у неё не меньше. Где-то в тёмных углах города всё ещё рыщут церковные фанатики и пускай Бланк до сих пор не знает, за кем шесть лет назад приходили Святые дети, за шлюхами или культистками, она почему-то уверена, что эти отродья хотят завершить начатое и очистить вновь разросшееся гнездо порока до конца, до самого пепла.
Посмотрим, кто кого.
Ивонет всегда была особой вспыльчивой, под стать своей искре, однако с годами стала сдержаннее. Теперь весь жар мыслей и эмоций мадам Бланк хранит под белой кожей, прежде всего потому что так выгоднее. В её деле или даже жизни удобнее быть не взбалмошной, а расчётливой и дальновидной. Впрочем, гордости своей она не растеряла, а потому стала злопамятной. В ответ на грубость Ивонет роскошно улыбнётся и запомнит лицо обидчика до поры, пока не отомстит.
При всём при том мадам Бланк определённо можно назвать эксцентричной даже эпатажной. Разве что всякая её выходка, будьте уверены, рождена не сиюминутным порывом, но желанием произвести необходимый эффект.
В движениях Ивонет, спокойных и плавных лишь на первый взгляд, много энергии. Будто бы она сдерживает каждый свой шаг, каждый взмах рукой, будто бы изнутри рвётся огонь, который, если отпустить, спалит все балдахины города. Как говорил один из гостей мадам Бланк: «Она держится слишком раскованно для аристократки, и чересчур сдержанно для шлюхи».
В силу ли особенностей характера или статуса среди знакомых Ивонет мало близких ей по духу людей. Последним настоящим другом для неё была мадам Тилль, после смерти которой Бланк так и не удалось отыскать родственную душу ни в стенах собственного заведения ни в рядах культистов.
Женщина много читает, часто посещает оперу, а в «Сирене» всегда звучит музыка. Изящные искусства — её страсть и отрада, ведь лишь там, по мнению Бланк, можно отыскать настоящие, неподдельные чувства и эмоции.
В силу прошлого с предубеждением относится к пастве рейновой. Предана своей запрещённой вере, интересуется сопутствующими оккультными науками и спонсирует подпольные магические исследования.
Курит трубку, однако на публике использует более привычный для женщины мундштук.
Ивонет превосходно выглядит для своего возраста и прикладывает для этого немало усилий. Женщина всегда ухожена и аккуратна, в её тёмных локонах ни единого белого волоса, а гладкая лишённая и намёка на загар кожа пахнет сангамскими маслами. Одевается ярко и броско, носит множество украшений, особенно золотых. Многие клиенты Сирены предпочли бы компанию мадам Бланк, но, говорят, хозяйка заведения не продаётся за деньги.
Несмотря на то, что юные годы Ивонет провела в магической академии, манеры и этикет ей хорошо знакомы. Она сведуща в гуманитарных науках и языках, свободно говорит и пишет на родном имперском, итерийском и кьере, может изъясняться на вейле.
Как бывшая аристократка обучена танцу, пению и игре на музыкальных инструментах, но за последние десять лет изредка практиковалась лишь в первом. Умеет держаться в седле, однако поездкам верхом предпочитает экипаж.
Имеет прекрасную память на лица и факты, знает всех влиятельных персон города, а также многое из того, что они эти самые персоны не афишируют. Кто с кем спит, кто у кого занимает, кто кого подсиживает и прочее. Отсюда и масса полезных знакомств, связей, покровителей и просто людей, которым мадам Бланк некогда оказала одолжение.
Научена искусству любви.
Совершенно неспособна вести хозяйство, не умеет плавать, беспомощна в бою.
Дом удовольствий «Сирена» со всеми его девушками, слугами, охранниками и юным кьерским мальчишкой в качестве подручного.
Пара счетов в банках, а также несколько тайников в стенах Сирены.
Коллекционирует экзотических животных, в большинстве своём птиц. Самым эффектным содержанцем на сегодняшний день является дрессированный лев.
Бронзовый амулет в виде полумесяца с инкрустированными рубинами. Длинная цепочка позволяет прятать украшение глубоко под одеждой.
В кабинете найдётся даже пистолет с серебряной отделкой. Пускай Ивонет не знает, как управляться с огнестрельным оружием, подарок всё же оставила при себе.
Планы на игру: Ивонет жаждет отыскать способ вернуть свою магию, и новообразовавшийся Разлом как нечто феноменально новое, неизученное, а главное магическое, подарило ей надежду. К примеру, можно заглянуть к Архимагу Эренхаста на чашечку чая.
Последователи Морры наверняка тоже обратили свои взоры к магической аномалии, а карьерный рост мадам Бланк только на пользу, так что от возможности показать себя и выполнить ту или иную услугу на благо «предательницы Господней» она не откажется.
В конце концов, Ивонет — деловая женщина, а у её бизнеса всегда были как преданные поклонники (которых периодически нужно находить, заинтересовывать и удерживать), так и противники (идейные или попросту конкуренты). С оппонентами надо повоевать, с союзниками — посотрудничать. Столько дел, столько дел, ещё печку растопить.
Участие в сюжете: с удовольствием повлияю на сюжет во всех мерах, допустимых администрацией. Помощь ГМа, если того потребует отыгрыш.
Связь:
Хильдур была зла. Обыкновенно гнев вспыхивал в женщине и тут же вырывался необдуманным словом, жестом или поступком, а затем стихал, как скоро стихает сильная буря в бухте. Но не теперь. Беркуты, привыкшие к манере своей соратницы, давно не видели, чтобы она так долго злилась. А всему виной был Вождь.
Всякий знал, чего Хильд ждала больше прочего в жизни и чем дышала. Увы, не доблестными подвигами, защитой клана или служением Всеотцу. Всё это было в Лютой сполна, но красной нитью поверх тянулся иной смысл, цель, за которую женщина хваталась в самые тёмные времена. И имя ей месть.
Так почему, когда пугливые южане, наконец, вынули головы из своих нор и решились идти войной на дикие острова, Лютую оставили в Гелиоре? Она хотела даже пробираться на неф вопреки приказу, но Торлоф быстро напомнил, кто Вождь, а кто Беркут...
Когда Колеспис сотрясла новость о приближающихся дикарях, Хильд была готова кинуться прямиком в Аванпост. Не из благородных порывов. Да и берги всяко лучше знали, как бить заморских безбожников, у северян это в крови. Но первый помощник командира гвардии определил Беркутов в городскую клоаку, полную обыкновенных тупоголовых воров и бандитов. Последние если и брали, то не умением, а числом, так что Хильд полагала такое распределение попросту нелепым. Впрочем, южане воевать никогда не умели.
Плевать. Главное занять чем-то руки, не сидеть без дела, пока в череп изнутри раз за разом долбил навязчивый вопрос «Почему?». «Почему, Всеотец, я здесь, а не там?». Благо, командование разрешило не брать арестантов.
Прорваться в вонючий Волчий угол им стоило усилий. Всякий, у кого ноги держали тело, а голова — намерения в узде, ломился прочь из города или хотя бы ближе к местным святыням, будто бы те спасут их от дикарского меча. Затуманенные ложным знанием, люди не ведали, что Бог не даёт своим созданиям избавление при жизни. Не такова его природа, впрочем, не ей, дочери Бергена, устраивать проповеди заблудшим. Там, на севере, где каждого второго рано или поздно касалась проклятая длань Стаи или дикарей, и души и тела были крепче. Мужчины и женщины сызмальства учились держать оружие и стоять на своей земле. Но здесь... Испуганные, изнеженные и слабые люди тряслись не от вида, от одного только слуха о грядущей беде и трусливо передавали свои судьбы в руки несуществующих богов. Хильд не верилось, что Берген когда-то покорился этим существам.
Лютая снисходительно но настойчиво распихивала буйную толпу бедняков, а четверо бергов и трое гвардейцев за ними продирались рядом. Чем дальше они отходили от ворот, тем чаще страждущие горожане той или иной меры законопослушания просто шарахались от вида рослых северян, обвешанных сталью. Быть может, некоторые местные даже путали их с дикарями. Многие берги имели привычку по древней традиции наносить краску на лица перед боем, но это задание Беркуты боем не считали, оттого синими полосами были расписаны лишь те двое, кто делал это постоянно, вне зависимости от грядущих планов. Хильд и шедший позади всех Магни Молчун.
Помимо личного оружия, пояса беркутов гремели простыми табельными мечами, а Ульв ещё и нёс на плече алебарду, на кой Ферус она ему сдалась... В самом Волчьем углу было не людно, но отнюдь не тихо. Стоны, крики, хохот раздирали зловонный воздух, который как будто бы даже был гуще и темнее, чем в иной части города. Хильд много видела укрытых трупами полей, выжженных деревень и попросту злачных мест в некоторых южных селениях, но настолько гнусную и отвратную дыру встречала впервые. Ей не случалось спускаться сюда прежде, а теперь, когда на улицы Волчьего угла вместе с нечистотами лилась грязь человечьих сердец, это богом забытое место хотелось просто напросто спалить дотла. Впрочем, как знать, что будет, когда сюда доберутся дикари.
Гвардейцы обнажили мечи и указали на самую широкую из улиц. Видимо, какой-то системы по прочёсыванию территории у них не было, да и какая к Ферусу система в этом месте. Хильдур молча двинулась вперёд, ведомая скорее отзвуками, доносившимися из глубины квартала. Её попытки вслушаться изредка перебивал как всегда весёлый Ульв, который теперь заметно скучал, так как его главная языкатая собеседница вот уже который день отвечала лишь свирепыми взглядами или не менее злобным «Заткнись».
Отряд прошёл буквально несколько десятков метров, когда по правую руку, совсем близко, зазвучал хриплый старческий голос, который перебивала парочка помоложе. Хильд молча свернула, а один из гвардейцев поравнялся с женщиной, дабы указать ей путь. Но здесь заплутать было сложно. Ещё один поворот открыл взорам сидящего у стены безногого старика, вернее, теперь уже его за грудки поднял над землёй долговязый мужик в не менее зачуханной, чем у его жертвы, одежде, а его приятель тем временем держал нож у морщинистой шеи деда. Оба наперебой рассказывали доходяге, что дескать видели, как какой-то здоровяк не столь давно расплачивался с ним монетой и, разумеется, требовали поделиться. Но стоило им краем глаза приметить нежданных слушателей, как несчастный старик со стоном упал обратно за землю, а грабители кинулись прочь.
— Финн.
Коротко произнесла Хильдур, и один из бергов снял с плеча лук. Он целился чуть дольше обычного, но когда последний из убегающих, тот, что всё также держал в руке нож, должен был вот-вот скрыться за поворотом, просвистевшая в вонючем воздухе стрела воткнулась ему промеж лопаток. Мужчина ничком упал в грязь.
— Как оно, старик? — с улыбкой произнёс Ульв, присаживаясь к безногому, — Ты, говорят, богатый малый. А это поди место не лучшее для богатеев, — берг улыбнулся так, будто бы говорил не с покалеченным мужчиной посреди клоаки, а вёл дружескую беседу в трактире за кружкой мёда.
— А куда мне, сынок? — отдышавшись и как-то смиренно ответил старик.
— Да хотя бы к его маме, — берг кивнул на одного из гвардейцев и сам же засмеялся. Магни как всегда молча улыбнулся.
— Здесь его оставлять нельзя, — строго заметил самый разговорчивый из королевских солдат, обращаясь скорее к Хильдур. Женщина повернулась, заглядывая тому прямо в глаза, затем, будто бы сверяясь с версией гвардейца, осмотрела старика. Он всерьёз думал, что берги здесь для того, чтобы таскать как мешки с зерном калек?
— Так не оставляй, — спокойно, но с нажимом произнесла женщина, — Мы идём дальше, а ты выноси...человека.
Не дожидаясь ответа, Хильд двинулась вперёд, и берги за ней.
— А монету ты поскорее пропей или отдай кому, старик. Без неё тебе больше шансов остаться с целым горлом, — сказал напоследок Ульв, выпрямляясь и перехватывая поудобнее алебарду.
Вор со стрелой в спине ещё двигался, когда берги подходили к повороту. Хильд обнажила сакс и, нагнувшись, умелым надрезом оборвала пустую жизнь человека. Она не успела вытереть лезвие, как, отскакивая от потемневших стен, её ушей настиг такой привычный лязг металла.
Глаза Хильдур блеснули. Беркуты быстрым шагом нырнули в закоулки волчьего лабиринта.
Отредактировано Мадам Бланк (2020-07-19 21:35:54)
