ЭНРИКЕ ЛАРА

Мать Энрике, будучи еще юной девушкой, которой ребенок от случайной связи был ни к чему, действительно оставила его под дверями приюта для детей. Там он и провел первые десять лет жизни. Ни магического дара, ни каких-либо других талантов, кроме вспыльчивого характера и тяги к дракам и ссорам, за ним замечено не было. Конечно, мальчишку  наказывали, пытаясь хоть как-то его воспитать. Но мальчик, уже в детстве демонстрировавший немалые амбиции, отказывался считать себя наказанным, и, тем более, побежденным – утирая кровь из носа длинным рукавом старой рубашки, он только волком смотрел на воспитателей. И, однажды, решив, что он достаточно взрослый для того, чтобы жить самостоятельно, сбежал из приюта, забрав то немногое, что считалось «его собственностью» — в основном, «боевые трофеи» вроде выбитого чужого зуба или потертых запасных штанов.
Правда о детстве была чуть более горька, чем Энрике с удовольствием и чувством рассказывает о себе, считая, что «трагическую» историю должен знать каждый. «Взрослая» жизнь оказалась куда более жестока, чем тогда мальчишка мог себе представить. Но, имея в запасе не только амбиции, но и живой ум, он действительно начал воровать: то в карман зазевавшегося иностранца на рынке влезет, то пьяного спящего обдерет, как липку. Сначала было совсем сложно, потом стало немного полегче. Когда его подобрали Крысы, живущие в столице Кьереса, ему было почти одиннадцать.
Мальчишку учили. Учили не только воровать, взламывать замки и становиться незамеченным для всех остальных, но и читать, писать, считать, даже, на всякий случай – фехтовать и стрелять. Последние занятия, конечно, были далеко не основными. Его учили не дышать долгое время, приучивали к ядам, чтобы выработать некоторый иммунитет, учили долго бежать, не сбив дыхания, и хорошо плавать. Учили лазить по крышам и влетать бесшумно в чужие окна. Учили слушать, учили молчать, говорить, лгать. Хороший вор и информатор, вопреки мнению большинство «чистого» населения Аргервельда, не просто мошенник и преступник. Он знает все, замечает все, и может, как ни странно, дорого продать свою шкуру. Загнанная в угол крыса очень, очень больно кусается. Другой вопрос – что крысу очень сложно поймать из-за того, что она маленькая, юркая, и зачастую заразная – кто ж возьмет в руки разносчика чумы?
К пятнадцати годам Энрике числился «личным крысенышем» тогдашнего Хвоста в Кьересе. Он выполнял его поручения и учился. Учился, не переставая. За каждую свою ошибку платил кровью, но учился. Рике не пугали преграды – он их просто не видел. Как минимум потому что все в его жизни произошло слишком рано: рано пришлось повзрослеть, рано пришлось впервые потерять, рано – научиться выживать в городской канализации. Те, кто в тени добывают себе еду, знают: она, спасительная и благословенная – мать, жена, любимая женщина. Тот, кто полюбился тени, может все.
Впервые в Редмайр, столицу и место, где все началось для их гильдии, Лара попал в возрасте семнадцати лет, сопровождая своего наставника. Город сильно отличался от Амарго, и он впервые оказался жертвой шутки своих же будущих коллег: у него украли кошелек. Это настолько задело молодого человека, что он пустился вдогонку за вором, которого заметил, когда тот уже скрывался в толпе. Догнать и сбить плута ему удалось только несколькими кварталами ниже рынка; вором оказалась молодая девушка, которая, смеясь, играючи выскользнула, как считал Лара, из профессионального захвата, фигурально и буквально «дала по роже» и, отпуская ироничные насмешки, вернула «неудачнику» кошель.
Впрочем, год спустя именно Эвелина стала ему женой и напарником, которая привела тогда униженного и пытающего со стыда и гнева юношу под взор своего собственного наставника – Крысиного короля. Энрике остался в Редмайре. А через некоторое время даже съездил в Кьерес, забрав из приюта неожиданно обнаружившегося племянника.
Он быстро понял, что Крысы по всему Аргервельду попросту ничего не умеют, если сравнивать их с теми, кто рос, учился и работал здесь, в конфедерации. Редмайр был беспощаден для тех, кто ошибался. И очень быстро доказал, что второго шанса не даст. Город был беспощаден и одновременно с этим – прекрасен. Соседство с Крысами научило жителей очень быстро реагировать на едва заметные движения ловких пальцев в толпе, а Крысиный Король редко когда заступался за своих подчиненных, попавшихся городской страже. Во многом юноше помогала Эвелина, которая, хоть и насмешками и пинками, но все же продолжала учить взрывного Рике самообладанию и давала оттачивать мастерство.
К двадцати годам они уже прослыли парочкой, которая дважды провернула сложные кражи, а к двадцати трем – умыкнули любимую кошечку жены Герцога с их личного дирижабля, которой та так сильно кичилась на каждом приеме.
Эвелину поймали полгода спустя,и король отказался ее спасать, хотя они выполняли его заказ. Нам нужно было дать по носу зарвавшимся Ардарио Кор, украсть ритуальный нож, и ее поймали. Убийцы, оскорбленные кражей своего артефакта, потребовали вернуть его и доплатить за пойманную воровку. Тогда Король отказался, и, не смотря на все споры с Ларой, переходящие в истерики, остался при своем мнении. А убийцы, конечно, не стали держать лишний груз.
Смерть жены ударила по Энрике достаточно сильно. Два месяца он не мог делать вообще ничего, кроме как упиваться горем собственной потери. А когда он снова вышел на публику, то увидели его уже в том «образе», который сохраняется и до сих пор. Только при выполнении заданий кьерец менял свои яркие наряды на темные и простые, снимал с себя множество побрякушек и переставал говорить о себе в третьем лице. Несмотря на появившиеся чудачества, профессионализма у него никто не отнял, так что Крысы, чуть покручивая пальцем у виска, но все же закрывали глаза на странности поведения своего коллеги, который был все так же молод, амбициозен и легко брался за самые, как казалось, самоубийственные задачи. Кроме «тараканов», впрочем, появилась еще и злость. Затаенная, темная, разрушающая злость.
Поговаривали, что Энрике сошел с ума от горя и именно поэтому выбрал такой шутовской образ, чтобы спрятать за цветастыми тряпками и побрякушками собственную печаль, но правда была куда менее романтична: Лара просто понял, что проще быть «странноватым» и недооцененным. И иметь запасное место для маневра. Только это самое место следует использовать очень редко, чтобы не «заездить» его, чтобы не стать предсказуемым для всех остальных. Хитрость – вот, на что следовало полагаться. На хитрость и на самого себя, забыв про всех остальных.
В двадцать семь Лара был назначен итерийским Хвостом. В Итерии Энрике впервые столкнулся с нежеланием власти идти на сотрудничество. Это распаляло его азарт и одновременно с этим давало место для полета фантазии – каждый раз приходилось придумывать новые пути отхода, чтобы никто не выследил по уже привычным тропам. Много раз менялось расположение «штаба», и, в целом, работа в магическом сердце мира приносило ему своеобразное удовольствие, хоть и была сложной. И давала время обдумать то, что он планировал сделать.
Известно, что любым королям становится скучно на своем троне. Обычно эту скуку развевают аристократичными видами отдыха вроде балов и охоты, а Крысы – выходят за добычей. Так что, вернувшись в Редмайр на очередной сбор и узнав, что глава гильдии тоже собирался тряхнуть стариной, он и бровью не повел. Но, подергав за ниточки, узнал, что, когда и как: оказалось, что тот замахнулся, не много, не мало, а на кьересскую святыню, которая возвращалась в Амарго на дирижабле после неудачной проповеди в Фоллвейле. Так что проследовать за бывшим учителем и тем, кто обрек на смерть его жену, не составило особого труда. Как и вовремя обратить внимание Пса Рейнового на едва заметную тень у стены.
Герцог, конечно, не будь дурак, умыл руки, мол, вор и вор, ничего не знаю. Не выгодно ему было ссориться с Кьересом, ох, как не выгодно. А Крысы, в свою очередь, не слишком опечалились потере главы. Никаких угрызений совести Рике не испытывал – жизнь за жизнь, ведь всегда надо платить по счетам. Борьба за место под солнцем шла два месяца. Где подкупом, где угрозой, где посулами, но Лара добился от большинства Хвостов поддержки на совете.
И, в тридцать лет, вступил в титул Крысиного короля, став третьим в истории по молодости главой Редмайрских Крыс.
Особо ничего менять в политике «партии» он не стал. Единственное что – начал очень быстро менять глав. Где-то пришлось позаигрывать с Ардарио Кор, чтобы те… оказали содействие, где-то – подставить ситуацию так, как было ему выгодно. И в течение двух лет он поменял весь «офицерский» состав: не только Хвостов, но и высоких мастеров, которые зачастую отвечали за «точки». Энрике снова поднял нижний слой населения Редмайра и Лосгарда, а потом – и остальных городов, заставив то же самое сделать и свои «милые хвостики»: никто не знает больше, чем нищие. А платить им нужно не так уж и много.
Так и жил. Пока не приехал Хвост из Эренхаста, просящий совета: его зажали со всех сторон. И власти, и появившиеся мятежники, и культисты… всем нужна была информация, а он боялся так сильно рисковать, пытаясь продаться всем. Это показалось Энрике выходом. Оставив Хвоста в Редмайре, чтобы тот подучился у более опытных коллег, он собрал самых верных из высоких мастеров и отправился в империю – что-что, а там не соскучишься. Тем более, что там учился и работал его племянник, заменивший ему сына.

Очень часто говорит о себе в третьем лице, называя себя «папой». Подписывается исключительно женским именем, часто – разным, самым распространенным считается «Лаура». Азартен, но умеет вовремя остановить душевные порывы. Отличается нездоровой любовью к предметам искусства: не считая того, что любое помещение, в котором бы не обитал Энрике, занавешены картинами (очень часто это выкраденные оригиналы), он имеет привычку разговаривать с собеседником, стоя возле каких-либо скульптур, поглаживая их и то и дело вопрошая у своего «мраморного собеседника», почему же это все сваливается на его бедную голову. Кроме всего вышеперечисленного, похож на ворону: тащит все, что блестит. И, чаще всего, сразу надевает то, что утащено, на себя, из-за чего обычно сияет, как елка в День Созидания. К множеству украшений стоит прибавить любовь к вещам ярких цветов. Естественно, это все – повседневный его образ, исчезающий, когда нужно мыслить быстро и принимать правильные решения. Имеет отвратительную привычку называть всех «лапочками», «душками», «солнышками» и превращать каждое имя в произвольное уменьшительно-ласкательное.

Не отличается физической силой, но зато чрезвычайно вынослив. Бежать, и бежать быстро, может очень, очень долго.  Гибкий, юркий. Ему бы в скоморохи да акробаты, ан нет…
Из того, что умеет на «отлично» и даже выше: бегать, залазить на/в/и прочее, то, на что, казалось бы, залезть невозможно. Обладатель прекрасного глазомера. И швырнуть что-нибудь, будь то метательный нож, дротик или же ваза, не составляет труда. И чаще всего он попадает в цель, даже если та брыкается и не хочет, чтобы в нее попадали. Превосходный вор (кто бы мог подумать), взламывает едва ли не любой замок за максимально короткое время, что-то украсть прямо с пояса, выудить нужный предмет из-под самого носа не составляет малейшего труда. Ходит бесшумно, умеет быть незаметным там, где любой другой уже давно бы оказался замечен. Отлично ориентируется в городе, даже незнакомом, хотя в поле впадает в ступор. Кроме бега, хорошо плавает, может задерживать дыхание надолго. Умеет прыгать и падать – там, где большинство переломало бы себе ноги, или вообще без последствий обойдется, или, максимум, растяжение заработает. Разбирается в ядах, вполне способен сам его приготовить. Знает, любит, практикует удары по болевым точкам по надобности. Искусный лжец, способен убедить в том, что он – родная мама, практически кого угодно. Хитрец и манипулятор. Опытный игрок в карты и кости… и, почти всегда, шулер. Образован, начитан. Свободно разговаривает на кьере и вейле, со скрипом – на итерийском и имперском, на последнем – с очень выраженным кьерским акцентом. Знает тысячу и одно ругательство.
Из того, что умеет «более-менее» или «ну, так себе»: фехтует, но не то, чтобы очень хорошо. На спокойной лошади в карьере удержится, но если та начнет брыкаться или свечить – грохнется, из пистолетов стреляет раз в столетку. Неплохо разбирается в человеческой анатомии. Может, но не хочет, жить на самообслуживании: сам себе готовить, что-то зашить, как-то убраться. В рукопашную не пойдет – не умеет и не любит, лучше убежит. Очень сносно обращается с гитарой.
Из того, что «ну, вообще!»: нихрена не смыслит в магии. И вообще магов не любит, потому что они странные и угрожают постоянно. Так же, как и в магии, не понимает ничего в военных премудростях и считает, что все решается если не словами и подкупом, то ядом и услугами Ардарио Кор.

В Редмайре остался особняк с множеством всякого-разного. Прежде, чем перебраться в империю, прикупил в столице небольшую квартиру в торговых кварталах недалеко от трущоб, которую обставил в соответствии со своим своеобразным вкусом. Под квартирой есть лаз, который ведет через канализацию в логово Крыс в Эренхасте: «заброшенное» здание завода на окраине города, а так же в каждое «крупное логово» воров.
Также является обладателем «кошечки» с гордой кличкой Сагра, привезенной из пустынного Сангама, которым Энрике очень-очень гордится. Ее мания хозяина обвешивать все побрякушками тоже не обошла, посему ошейник у «кошечки» тоже золотой и с драгоценными камнями. В стойлах ближайшего постоялого двора на постоянной основе «прописаны» два жеребца: Дамасьо  для реальных верховых поездок  и Аста для понтов. Одна комната на чердаке также «забита» постоянно: мало ли чего.
Про обширность гардероба лучше просто промолчать, ибо описанию такое количество не поддается. Всегда носит при себе стилет, на поясе под кушаком чаще всего еще несколько коротких метательных ножей и дротиков с ядом или снотворным. Пистолетами практически не пользуется, потому что громко, саблю цепляет к поясу крайне редко, хотя она тоже имеется.

Планы на игру: устроить свой борде… ну, я же король, я найду, чем заняться. Лишь бы денег давали исправно. В сюжете тоже вполне могу поучаствовать, тем более, что императору наверняка понадобятся услуги Крыс. И, думаю, не только императору. Можно даже в шахматы с Ардарио Кор поиграть.
Участие в сюжете: почему нет?
Связь: