[indent] Келлахан открыл глаз. Вообще-то он пытался уснуть, но все было тщетно. Филтиарн трепался без конца и края, делился любыми мыслями, даже если эти мысли были о том, как заплести варгу косичку на хвосте. Иногда, когда это совсем сильно надоедало, Келль уходил в полуразвалившуюся конюшню, где стоял Конь - в отличие от варга, он с ними не ночевал, - и ложился прямо там, потому что слушать бесконечный треп напарника и соседа становилось невозможно.
[indent] Вот и сейчас.
[indent] Единорог потянулся, хрустнув позвонками в спине, потом сел на кровати и посмотрел на Линшеха, ожидая, когда тот закончит свою великолепную мысль, которая, как очень многие мысли Филтиарна, Келлахану не нравились изначально, и обычно он оказывался прав в своих предчувствиях. Он наклонил голову к плечу, внимательно смотря на напарника, рассуждая, не слишком ли сильно ударили его головой в последний раз. Да нет, вроде бы, не били, хотя удивляться подобным мыслям у Филтиарна было чем-то из серии "никогда такого не было, и вот опять".
[indent] - Ближайшая деревня, Лин, находится за Дикой Пустошью. Это почти два дня верхом, и то, если ехать быстро и без остановок. Ты уверен, что ты хочешь отправиться на такую прогулку? - поинтересовался Ловчий, щуря глаза. Гениальная идея, но что поделать... другого напарника у него не было. Дефицит, так сказать, Ловчих в природе.
[indent] Впрочем, Эльзбет действительно было жаль. Девочка чахла в этой крепости, как и все они. Но, наверное, из-за своей молодости, она воспринимала это намного резче и болезненней. Наверное. Келль не знал, мог только предполагать, но факт был налицо: девчушка действительно была прямо-таки печальной, поэтому благие намерения были хороши, только это было Морра знает где, и скакать без конца и края они тоже не смогут, особенно в Холмах. Повезет, если они наткнутся только на какую-нибудь виверну, а ведь могут что-то серьезней встретить. Не хотелось бы снова махать глефой направо и налево, кидаться магией и страдать вот этим вот всем. С другой стороны, делать в замке действительно было нечего, да и сидели они зря. А там, возможно, получится и получить какой-то заказ: сапоги давно нужно было выкинуть, как и куртку. Да и вообще всю одежду, сто раз латанную. Это уже не говоря о том, что единственное мясо, какое они могли себе позволить - это хвост какой-нибудь виверны, так что...
[indent] - Ладно, - вздохнув, проговорил Келлахан. - Пойдем, найдем Лиз. Потом, возможно, получится и получить какой-нибудь заказ. Деньги бы сейчас точно не помешали.
[indent] Келль подхватил с пола сумку, которую никогда не разбирал, глефу, прислоненную к стене, осмотрелся и вышел из комнаты, решив, что все равно это будет точно лучше, чем просто сидеть на месте и плевать в потолок - толку ноль, только покрываешься мхом и тупеешь. Кажется, в этом и была вся стратегия гильдии: просто извести Ловчих голодом и скукой.

Линшех знал, что Келлахан не может не согласиться. Он скрыл улыбку, прикусив щеку изнутри, кивнул. Заказов ему не хотелось, он действительно не очень хорошо себя чувствовал, притом причин дурного самочувствия найти не мог. Возможно, его действительно слишком сильно потрепало. Были у Линшеха подозрения, что он просто устал и нуждается в нормальном отдыхе, хорошей еде и человеческом сне. Крепко спать, когда то Пушистик пихнет, то слишком сильно завоет ветер за окном, почти не получалось.
- Все будет замечательно, - заверил он Келлахана, приобняв за плечи. - Доберемся с ветерком, разомнемся, а то совсем скоро в кровать врастем. Нет, я не скажу, что имею что-то против, но мне все равно не хватает движения.
Разумеется, ему не хватало. Вот только Линшех кривил душой: двигался он много, даже тренировался, хотя в этом не было необходимости - навыки никуда не девались, а сам Линшех, кажется, умел драться даже трухлявой веткой. Конечно, новомодным оружием он сражался очень плохо, но в том не было его вины.
Ловчие, абсолютно нищие и часто голодные, не имели возможности обновлять арсенал так часто, как им того хотелось.
Продолжая держать руку на плечах Келлахана и спокойно шагая рядом, Линшех разве что подхватил свою сумку и свистнул Пушистику. Варг нехотя поднялся, зевая через каждый шаг, тянулся и издавал страшные страдальческие звуки.
Стучался, разумеется, Линшех, потому что идея была его, значит, и долбиться в дверь именно ему. Он уже занес руку, чтобы побарабанить снова, как показалось маленькое личико Эльзбет в обрамлении рыжих волос.
В очередной раз подумав, что она слишком крошечная и хрупкая, чтобы быть Ловчей, Линшех заулыбался во весь рот, поманил девочку пальцем.
- Мы собрались пройтись в ближайшую деревню, - он говорил шепотом, сохраняя таинственность, - купим там новой еды, может, еще новую одежду возьмем. Буквально туда и обратно, разве что в деревне задержимся где-то на денечек, потому что добираться-то туда два дня. И мы собираемся взять тебя с собой, потому что это будет весело. Давай, хватай сумку, погнали.
Линшех мотнул головой, перед этим подмигнув Эльзбет, и хлопнул Пушистика по мохнатому боку.
- Кстати, если хочешь, поедешь на моем мальчике, ты же на нем еще ни разу не каталась, да?
Он глянул на Келлахана, взглядом показывая, что Эльзбет надо помочь с сумкой. Ловчая или нет, она выглядела так, будто могла переломиться пополам от любой тяжести.

Келлахан закончил с седловкой и похлопал Коня по шее. Уздечек анг никогда не носил, не был к ним приучен и даже не было в них никакой необходимости: Келль прекрасно знал, что его магическая лошадь замечательно управляется одним корпусом и ногами. С седлом была другая история, оно было нужно им обоим: ангу берегло спину, а Эйфину добавляло устойчивости, потому что были ситуации, когда слететь с голой лошадиной спины было очень просто, а с седла его могло вынести только чудом. Ну, или с воздуха. И то, там тоже были некоторые вопросы.
Когда появился Линшех и Лиз, Келль выводил Коня из конюшни во двор.
- Надо же, прямо как ты, - философски протянул Единорог. - Никакого чувства нормы. Где-то я это уже наблюдал, даже вспомнить не могу, где. Ах да, вспомнил.
Хозяева и их животные действительно были похожи, народная молва не врала и даже не преувеличивала. Это распространялось на все, даже на мощное периодическое желание Эйфина убить как Пушистика, так и самого Филтиарна. Одного - за исключительную вонь и постоянный шум, а второго... да, в принципе, за то же самое. Только Пушистик делал громко все: начиная от дыхания заканчивая тем, что он бесконечно орал, как недорезанный, а Линшех просто постоянно разговаривал. Вот сейчас они выедут, и снова начнется, и слава Рейно, если Филтиарн постесняется петь свои абсолютно отвратительные песни при девчонке и будет просто болтать о том, что он увидел дерево, а вон там - жабку, а за ней еще одну и у них так жабье семейство.
Но когда Келлахана это все сильно доставало, он сначала угрожал, а если не работало - а это происходило достаточно редко, - он воплощал свои угрозы в жизнь. Поэтому Линшех был великолепно ознакомлен с ощущением замороженного языка, замороженной задницы, замороженных конечностей и всего такого разного. Именно поэтому в часы дурного настроения Келлахана у них была относительная тишина, хоть за все эти годы, проведенные с Филтиарном, Келль попривык.
Он вышел во двор, закрепил глефу и сумку, решив, что сумка Эльзбет поедет на Пушистике, а потом сел в седло, протянул руку Лиз.
- Давай, забирайся.
Впрочем, практически сразу до него дошло, что Конь-то высокий, а девчонка - не очень. Он махнул рукой, потом жестом и ногой попросил анга встать на запястья. Тот недовольно топнул ногой, но план даже перевыполнил и вообще лег, чтобы ни у кого не было никаких сомнений в том, что он молодец и послушный.
- Вот теперь забирайся, - отведя ногу в сторону, чтобы ее не придавило и придержав глефу, чтобы на не вылетела из крепления, проговорил Эйфин.

Пушистик рванул гонять какую-то живность, очень сомнительно подходившую под понимание Линшеха о съедобном. Варгу было все равно, кого жрать, мясо он любил практически любое. Удивительным было то, как Пушистик умудрялся найти мелких тварек, одной из которых он практически сразу переломил с неприятным хрустом хребет.
Лучше бы, конечно, он жрал что-то приличное.
Любовь питомца к хозяину была сильна даже в вопросах, касавшихся еды. Линшех точно не знал, сколько приходилось биться, чтобы Пушистик спокойно отдавал кусок мяса - это было удобно в условиях какого-нибудь дикого забега по лесам, когда запас продовольствия заканчивается, а эта припадочная псина распугивает всех зайцев, пока прыгает вокруг, выражая свою любовь к миру. Сейчас варг, не дожевав заднюю часть мелкой тварюшки, повернул к Линшеху голову, ткнул в ногу окровавленным носом.
- Да жри ты уже, - отмахнулся Линшех, через секунду уже снова слушая влажный хруст и чавканье.
Анга они догнали очень быстро - и то хорошо.
- Все, мой милый зверек поел, теперь Пушистик сыт, доволен и счастлив, да, моя любовь? - спросил Линшех, практически ложась животом на варга. - Кто мой хороший мальчик? А, кто?
Пушистик, семенивший по дороге, задумчиво рыгнул, тем самым ответив на все вопросы разом.
Научить манерам его было в разы сложнее, чем определенным командам, но, собственно, в их компании достаточно одного аристократа.
Линшех, держась за шерсть, повернулся на Эльзбет. Он редко смотрел на дорогу, потому что Пушистик всегда следовал за Конем, питая к нему какую-то особую звериную любовь, а если надо было управлять, можно было тянуть за шерсть на шее - варг все прекрасно понимал и не упирался.
- Ого, это камень! А я думал, что это кто-то сумку бросил. Было бы, конечно, неплохо, подбрасывай нам кто-то подарочки в Пепельные холмы, да, Лиззи? Кстати, знаю одну песню про подарок!.. - глянув на Келлахана и оценив, насколько может прилететь за распевание всякой похабщины, Линшех решил, что рисковать пока что не стоит. - Хотя, кхм, лучше потом. Давайте, кто какой подарок хотел бы получить? Само собой, что-то реальное, а не абы что. Я, например, хочу новые крепкие сапоги, теплый шарф и хорошую бутылку вина. И сыр.

[indent] - Святая ты наивность, Филтиарн.
[indent] Впрочем, в остальном Келлахан был с Линшехом согласен. Он даже кивнул, чтобы обозначить свое согласие. Правда, между Келлем и Линшехом была большая разница в том, что Эйфин не мечтал. Он разбивал цели на задачи, а к решению своих задач пер с упрямством, которое не уступало упрямству анга. Они были близкими и далекими, но реальными и воплощаемыми, просто до некоторых Келлахану не хватало либо знаний, либо каких-то составляющих. Но то, что рано или поздно Эйфин доберется до своей цели, он знал. И даже представлял, что для этого нужно сделать и как - осталось только собрать недостающие компоненты и сделать то, что собирался. О последствиях Келль думал, но решил, что они не такие уж и фатальные, чтобы отказываться от своих идей и планов.
[indent] Умирать максимум в сорок Единорог точно не собирался.
[indent] Но за деда Линшеха точно стоило призвать к ответу.
[indent] Хорошо было то, что разница в росте у анга и варга была прямо существенной. Келль достал одну ногу из стремени и от всей души пнул Филтиарна в руку, а потом вернул ногу обратно и фыркнул.
[indent] - Это тебе за деда.
[indent] Наперегонки, значит? Ладно. Келль остановил анга, погладил его по шее и посмотрел вперед, после чего решил, что они же Ловчие, а у Ловчих нет никаких правил. Да и Линшеху тоже стоило дать по носу, а то периодами он начинал говорить лишнего, заговариваясь и неся вообще все, что приходило в его пустую голову.
[indent] - Держись, Лиз.
[indent] Конь тряхнул головой, присел на задние ноги, а потом выпрыгнул вперед на добрых полтора метра, с места беря в карьер, развивая невероятную и немыслимую для любой лошади скорость, а Келлахан развернулся и взмахнул рукой. Прямо перед разгонявшимся Пушистиком выросла ледяная стена, которую он, конечно, мог бы протаранить, но потом явно ходил бы с шишкой на лбу, а его хозяин так и вовсе отрастил бы себе один большой и красивый рог, как у единорогов. Решив, что этого недостаточно, Келль вырастил еще несколько таких препятствий в разных местах, которые заставят варга лавировать или идти по широкому кругу, и только после этого отвернулся и наклонился к шее Коня, чуть приподнимаясь на стременах, освобождая ему поясницу и давая полную свободу - анг был рад и только фыркал, вытягиваясь в струну, взбивая клубы пепельно-черной пыли.

- Ах ты сволочь! - завопил Линшех, когда получил пинок в руку, а потом и оказался позади этих двоих - так, для галочки завопил, потому что такая ерунда его точно обидеть не могла.
Он развлекал своих попутчиков беседой, иногда шутил, иногда даже ныл, потому что в любой компании должен быть нытик, а Линшех умел быть многозадачным. Когда все-таки решил петь, активно переиначивал фразы, чтобы не голосить на всю округу разную похабщину. Так песня про широкие бедра девки из коровника превратились в воспевание толстой косы, на которую смотрели все мужики и вздыхали, а баллада о слабой на передок принцессе - в трагичную песнь о монаршей особе, которой никто не нравился, потому что она была благовоспитанной и ела много репы.
Самым главным было то, что Эльзбет стала выглядеть явно бодрее, а когда они наконец-то добрались до человеческих земель, Линшех уже не пытался скрыть улыбку.
- Так, ладно, все, конечно, замечательно, но нам надо спешиться, чтобы не испугать деревенских, - скомандовал он, глянув на Келлахана с видом "и кто тут самый главный?", задрал подбородок и ловко спрыгнул с Пушистика. Хлопнул по мохнатому боку, получив в ответ ворчание. Варг успел устать от долгой езды и теперь демонстративно потягивался, издавая страшное кряхтение. Линшех смотрел на то, как огромные лапищи тянут носочек, а мышцы на спине подрагивают от каждого движения. - Все, дружище, поохоться, повеселись. Только за нами не иди, понял?
Пушистик повел ухом, ткнулся носом в голову Линшеха, постоял так, а потом громко чихнул.
- Тьфу ты, Морру тебе под хвост, обязательно было кидать на меня сопли?! Гадость какая, даже ручья никакого нет!
Линшех, скривившись, достал бурдюк с водой, полил на руку и обмыл лицо. На урке остались грязные разводы.
- А, ну да, рекомендую умыться, дамы и господа, после Пепельных холмов мы выглядим как какие-то бродяги, а не приличные люди, решившие наведаться в деревеньку и купить всякие... штучки, - он махнул рукой, так и не придумав, что конкретно может интересовать приличных людей.
Конечно, они и были безродными бродягами, разве только имели угол, в который можно вернуться, а остальное время шарахались по миру и зарабатывали, как могли, но окружающим об этом знать было совсем не обязательно.
В конце концов, у всех людей должны были быть свои секреты.
Дождавшись, пока все умоются, Линшех повел процессию вперед, предположив, что раз он был идейным вдохновителем этой миссии, то ему и шагать вперед, вести, так сказать, людей за собой. Как только показались первые покосившиеся домики, он заулыбался во весь рот.