Ламбер негромко рассмеялся. Конечно, он умел льстить, это умение появлялось вместе со знанием этикета и должно было шлифоваться, чтобы применять лесть грамотно и со знанием дела. Но свою тетю он действительно считал красивой женщиной, разве что комплимент его был чересчур уж громким и витиеватым.
Выпустив руку тети, Ламберт глянул на стол, пытаясь понять, что же не так. Все было в порядке. Так почему возникло ощущение неправильности? Ламберт, улыбаясь, отодвинул тете стул, чтобы она села за стол, только после этого пошел к другому его концу. И только когда, кивнув, уселся сам, понял, в чем дело.
За еще короткое правление он привык к тому, что все называют его величеством, раскланиваются, может, за исключением единиц, которых он сам попросил обходиться без титула. Даже Александр обращался к нему по титулу, но тут как раз наоборот все было привычно.
А вот с тетей - нет.
- Вы можете звать меня по имени, как и раньше, - сказал Ламберт с улыбкой и взглядом показал Александру на третий стул. - Мы же родственники, не вижу причин отдавать дань вежливости тогда, когда мы можем обойтись и без этого.
Он с интересом посмотрел на шоколад и выбрал для начала горячий, налитый в чашку с тонкими, почти прозрачными стенками, но с тем, чтобы пить, повременил, только дотронулся кончиками пальцев до рисунка цветка на фарфоре. Сейчас Ламберт тянул время, потому что вруг понял, что вежливые разговоры - это хорошо, но почти всегда он общался с тетей в присутствии отца. Во всяком случае, так ему казалось, иные воспоминания затерлись и потускнели. Он изображал заинтересованность чашкой, стараясь быстро придумать какую-то тему, которая не будет казаться пресной.
Это заняло всего несколько мгновений, но у Ламберта ничего не получилось - голова была забита насущными проблемами.
- Как ваши дела? - поинтересовался он, поднимая взгляд от чашки и глядя на тетю с улыбкой. - Надеюсь, когда потеплеет, вы не откажетесь составить моей маме компанию в летнем поместье у моря, полагаю, и вам, и ей нужна передышка от повседневных забот. Я бы и сам присоединился, но теперь сложно сказать, когда я буду свободен. Но если появится удачный момент, мы приедем.
Ламберт быстро глянул на Александра, будто ждал подтверждения своих слов.

Ламберт покивал, между делом удивившись, что мама и тетя не умели плавать. Еще больше его удивило то, что этот факт до настоящего времени ускользнул от его внимания, что даже, если подумать, не было странно: большую часть времени он проводил с отцом, если говорить о родственниках, а отец, в свою очередь, почти всегда был занят государственными делами. Иногда Ламберту даже казалось, что они с матерью виделись только поздними вечерами и в редкие выходные.
Он посмотрел на Александра и снова указал на стул, потому что если уж тетины слова не будут восприняты, то его-то должны. Сам Ламберт привык, что Александр находится где-то рядом, не всегда сидит, конечно, но все-таки. Молчаливое присутствие его совершенно не смущало.
- Да, жаль, - согласился Ламберт с улыбкой.
Особенно сейчас, когда хотелось выдохнуть, а никак не получалось.
- Серьезно? Так и говорил? - он моментально заинтересовался словами тети и кивнул. - Очень похоже на то, что я сейчас чувствую. Кажется, что если немного отпустить поводья, и эта лошадь помчит вперед так, что будет не остановить. Приходится контролировать все от и до, а это немного утомляет.
Жаловаться тете совершенно не хотелось, Ламберт прикусил изнутри щеку, пожал плечами.
- Это только самое начало, дальше будет легче. Отец многому меня научил, осталось суметь применить всю его науку на практике.
И побороть недоверие окружающих, доказать, что он достоин серьезного отношения, разобраться с неприличным количеством навалившихся проблем, у которых, казалось, ни конца ни края не видно.
Про это Ламберт боялся говорить даже с Александром, уверенный в том, что если высказать сомнения в собственных силах вслух, можно будет в них поверить, и в тот же миг способность контролировать происходящее моментально растает.
Отпив шоколад, Ламберт постучал пальцами по столу, после чего стрельнул взглядом в тетю, весело улыбнувшись:
- А что он еще говорил? Мой отец. Очень интересно узнать, что происходило, когда он только стал императором.

совместно с тетушкой

Поколебавшись, Ламберт решил, что вкратце рассказать можно.
- Не совсем. Вернее, его никто в последнее время даже и не видел.
Он вздохнул, поведя плечами, сел поудобней и рассказал тете о том, что сам знал про нынешнюю ситуацию с архимагом, но без подробностей, чтобы не болтать слишком много. Рассказ получился сухим и коротким, даже голос Ламберта был монотонным.
- А сегодня я получил весть из Верейна. Смотрящие проверили фон Тэга, он чист. Хорошо еще, что его не начали трясти прямо в столице и сделали все аккуратно в самом Верейне, иначе могло бы быть много проблем.
Диана слушала со все возрастающим интересом, и все больше хмурилась. Однако, на мальчика и правда свалилась нешуточная проблема, и это в первый же год... да чего там год, первые месяцы правления! Тем больше шансов сейчас стать ему дельной советчицей. Чтобы привык делиться своими проблемами, и прислушиваться к советам. Но какой же совет будет правильным? Диана не была магом, но страсть к чтению научных трудов по самым разным областям, не раз приводила в ее руки и труды по теории магии. Хоть и не будучи магом, мало что можно было из них усвоить, однако, именно с позиции простого человека, знающего азы работы Смотрящих, ей уже тогда, при чтении, казалось, что возможности тех весьма неравны. Хотя Винцент почему-то был уверен в обратном.
- Знаешь, дорогой - наконец, заговорила она после некоторого раздумья - Смотрящие ведь не маги. Проверить они его могли только этими своими смешными браслетами, а ведь те не могут даже определить принадлежность магической школы. Никаких других средств проверки в их арсенале, насколько мне известно, нет. Достаточно умный и хитрый маг вполне способен их обмануть или ввести в заблуждение. Я как-то советовала Винценту привлечь в институт Смотрящих еще и магов. Достаточно проверенных и надежных для такой работы. Чтобы они могли не только полагаться на свой браслет, но и на те магические приемы, которые простым людям недоступны. А уж такой маг как фон Тэг... Не хочу тебя тревожить, но Серый Меченый не тот человек, что паникует понапрасну. Среди проверявших - были маги?
- Нет, - Ламберт покачал головой, - но сейчас в Верейне полно магов, которые могут заметить, случись что неладное, и доложить Смотрящим. Не думаю, что фон Тэг сможет скрыть, если с ним что-то не так. Кроме того, этот Меченый, ун Осгерд, говорил о том, что изменения ощущались за пределами дома фон Тэга. Такое просто так не скрыть. Я думаю, Смотрящие должны были ощутить хотя бы что-то. Да и Серый Меченый теперь говорит о том, что ун осгерд наверняка ошибся, а он ему поверил.
Ламберт хмыкнул. На то, как быстро сменились обвинения, было смешно смотреть. Сначала обвиняли его, Ламберта, в том, что он не слушает и подвергает всех опасности, а когда стало известно, что никакой опасности нет, все шишки полетели в ун Осгерда.
- Как бы там ни было, в Верейне сейчас граф фон Гесс и его маги, они узнают точнее и со всем разберутся, я полагаю. Хотя я сомневаюсь, что удастся что-то найти, но если все будет хорошо, то так даже лучше.
- Хорошо - Улыбка Дианы выглядела облегченной и довольной. - Это был мудрый шаг. О, Ламберт, Ламберт, как жаль, что Винцент не видит тебя сейчас. Он всегда тобой гордился, и сейчас был бы горд вдвойне. 
Ламберт улыбнулся:
- Я надеюсь, что это действительно так. Каждый раз думаю о том, как на моем месте поступил бы отец.
- Не сомневаюсь - уголки губ женщины внезапно дрогнули вниз, и улыбка стала очень грустной. - Как и Винцент постоянно думал о том, как поступил бы наш отец. Как и тот, в свою очередь, уверена, невольно равнялся на своего. Только вот жизнь не стоит на месте, правда? Это приносит грусть, но это же и внушает надежду. Каждый император - сам - император. Не тень и не продолжение предыдущего. Не старайся стать вторым Винцентом, милый. Будь собой. Твой опыт - это только твой опыт. И твое правление - только твое. И ответственность и почет - тоже нести лишь тебе одному. Смотри вперед, а из прошлого стоит выносить лишь те уроки, которое оно приносило тем, кто правили до тебя.
Шоколад в чашке закончился - Ламберт пил его понемному всю беседу с тетей, а теперь посмотрел на дно, подбирая слова. Он не хотел, чтобы то, что вертелось в голове, прозвучало подобно жалобе.
- Я не стараюсь стать вторым Винцентом, - очень медленно произнес он. - Скорее, мне бы хотелось, чтобы отец был рядом и одобрял мои решения и поступки. Так было бы проще принимать решения, сейчас я много сомневаюсь и взвешиваю все настолько тщательно, насколько это возможно.
Диана помолчала. Забрала у юного императора пустую чашку, взяла с приготовленного на тумбе сбоку подноса чистую, и, приподнявшись, взялась за чайник. Ее собственный чай, к которому она едва притронулась, давно остыл, зато чайник, стоявший на подставке со свечой, оставался горячим. Она молча налила ароматный напиток в чашку, поставила ее перед племянником, посмотрела вопросительно на Александра, но чашка того была полна. Это означало, что тот, либо не любит чая, либо не считает возможным принять угощение.. кстати, почему? Из чувства долга? Или может быть из-за антипатии? Неважно, будет еще время понять. В любом случае, предлагать ему напиток повторно не имело смысла, и, как и ожидалось, на ее вежливо-вопросительный взгляд он отрицательно качнул головой. Ну что ж. Чтобы не оставлять Ламберту неловкость, что он угощается один, она подлила чуть-чуть горячего в свою чашку, вновь села, пододвинула к племяннику блюдо с угощением, и отпила из своей чашки. И еще. Нельзя же, угощая гостя, не совтавить ему компанию. Хоть остывший напиток удовольствия и не приносил, но думала Диана сейчас не об этом, а смотрела на юношу одновременно и участливо и изучающе. Потом грустно улыбнулась.
- Тебе страшно, да?
- Нет, - быстро ответил Ламберт и даже нахмурился.
Ему не должно было быть страшно, императоры не могут бояться, потому что они едиснтвенные должны поддерживать страну в порядке, контролировать ситуацию настолько, насколько возможно. У правителей не было времени бояться, даже если они могли совершить ошибку. Ламберт все это прекрасно понимал, как и то, что страшно ему все-таки было, и страх этот, липкий и неприятный, все ника не удавалось отставить в сторону. Часто ему хотелось спрятаться и сделать вид, что его нет во дворце, чтобы взять передышку. Еще чаще он хотел сказать всем, что у него выходной, как будто монарх мог себе такое позволить, особенно сейчас, когда работы было столько, что приходилось решать кучу вопросов в сжатые сроки.
Но признаваться тете в том, что ему страшно, Ламберт не мог. Александру - да. Но не тете.
- Мне просто хочется, чтобы отец был рядом дольше, вот и все. Понимаю, что это невозможно, но его подсказки сейчас очень помогли бы.

с тетушкой

Ламберт рассмеялся и покачал головой. Конечно же, он уже слышал о том, как отец ухлестывал за матерью - она любила это рассказывать, особенно когда сам Ламберт был помладше, хотя не вдавалась в подробности и, разумеется, о былых отцовских подвигах помалкивала. Да и Винцент иногда вспоминал то далекое время, но он, в отличие от жены, делал это с желанием показать сыну, как надо себя вести.
- Впервые о таком слышу, я почему-то был уверен, что мама с отцом сразу же встретились и друг друга полюбили, а перед этим никем не интересовались.
Теперь Ламберт понимал, что это глупо. Наверняка ведь интересовались, это было абсолютно нормальным, они ведь не жили в четырех стенах за запертыми дверьми.
Ему хотелось спросить, как все было в жизни тети, но этот вопрос явно был бы некорректен. Ламберт постучал пальцами по чашке.
- А ваш сын? Он подобрал себе невесту?
- Какое там! - Диана вновь залилась смехом - Только и разговоров ведет, что о своих минералах да о всяких костях. Когда приезжал в последний раз, привез мне вот такой закаменевший коготь, который добыл в какой-то своей экспедиции. У меня сильное подозрение, что если он когда-нибудь и женится, то не иначе как на какой-нибудь сангамской мумии. Не то, чтобы я так уж мечтала поскорее стать бабушкой, да и свекровь из меня получится прескверная, но ведь рано или поздно придется. Даже боюсь предполагать, в каком возрасте мне это удовольствие еще предстоит. Наверное не раньше, чем стану седенькой согбенной старушкой.
Представив брак с мумией, Ламберт хмыкнул.
- Надеюсь, он выберет себе невесту поживее, хотя, конечно, если у них возникнут нежные чувства, то почему бы и нет? Хотя я сомневаюсь, что вы тогда сможете стать бабушкой. Но вы не переживайте, когда у меня будут дети, я готов отдавать их вам, чтобы вы понянчились, - улыбнулся Ламберт.
- Но-но - Диана погрозила племяннику пальцем - Я, мой милый,  только-только от своей каторги с вынянчиванием отходить начинаю, куда уж мне в новую. Не так уж долго нашей сестре удается пожить в свое удовольствие, когда дети уже выросли, а внуков еще нет. Конечно это не та беззаботная юность, что была до замужества, но зато и преимущества имеет свои. Даже поклонники вновь появились, можешь себе представить. Хотя, подозреваю, это не самое интересное. Тебе налить еще чаю?
- Нет, не нужно, я лучше чего-нибудь... - Ламберт указал на еду, стараясь выбрать то, что придется ему по вкусу. - Поклонники - это, должно быть, приятно, если они не навязчивы. Но разве вы совсем не пожили в свое удовольствие?
Женщина сощурилась - внимательно, колко и с усмешкой, впрочем беззлобной
- Имеешь в виду - в юности? Дорогой мой, ты хорошо знаешь, что значит быть кронпринцем - любой твой шаг охраняется в двадцать четыре глаза, а любое слово слушается в тридцать шесть ушей. Когда все надо делать по регламенту, да по положению, вплоть до того, что чуть ли не спать обязывается в строго определенной позе. А к девочкам требования еще строже. Ты хоть иногда мог позволить себе убегать с Александром в город, а будь у тебя сестра, подумай - ей бы что-нибудь перепало? Я росла точно так же. Ну а потом начинаются обязанности и ответственность, неизбежная ноша взросления. У каждого - свои. Но, что крайне любопытно в людях, каждого тянет лишь своя ноша, а чужая - напротив, манит. Мне было безмерно лестно, когда Винцент рассказывал мне о своих делах, и раздумывать над его проблемами было интересно, а для него это была тяжкая ноша. И наоборот, когда у него находилось время, он готов был сколько угодно теребить, щекотать и развлекать малыша, и не считал это нудной обязанностью, хотя у меня от нее временами ум за разум заходил. Так уж забавно мы все устроены. Неужели раньше не замечал?
О, как Ламберт это понимал! Глядя на сладости на столе, он думал о том, что сам был бы рад иметь возможность отправляться на прогулки по городу. То, как они с Александром рисковали выбраться, можно было сосчитать по пальцам: первый выход в таверну надолго отбил желание прикладываться к алкоголю, последующие прогулки почему-то заканчивались в переулках, где было грязно и воняло настолько, что слезились глаза. Не такого Ламберт ждал от свободной жизни, но был рад, что Александр по мере возможности все-таки сопровождает его хотя бы на такие короткие прогулки.
И ладно, что наверняка с толпой людей из эскадрона за спиной.
- Я думаю, что ей перепадало бы столько же, - покачал головой Ламберт и даже нахмурился. - Не думаю, что родители делали бы отличия в нашем воспитании, возможно, конечно, что вместо фехтования она занималась бы шитьем или рисованием.
- А вместо математики и геометрии - умению нежно улыбаться и вести пустопорожнюю болтовню. Ведь считалось, что нам такие премудрости не нужны, да и не по разумению.  - в тон ему продолжила Диана, но с явной иронией, но потом ее улыбка потеплела, и она казалась явно довольной - Ох, мальчик мой, как же хорошо, что у тебя не было сестры, что ты не видел наглядно этих отличий, и не впитал их в себя, как нечто само собой разумеющееся. Вместе со всеми предрассудками, которые культивировались веками. Твое правление обещает быть очень мудрым с таким подходом, и это мея несказанно радует. - она протянула руку, и погладила племянника по предплечью. - И, да простит меня Винцент, но предвижу, что ты превзойдешь его.
- Рано пока что об этом говорить, - негромко произнес польщенный Ламберт. При том, что он стремился быть похожим на отца, ему нравилось мысль, что его можно превзойти. И хоть все это превосходство казалось слишком далеким сейчас, когда Ламберт практически только сел на трон, грезить это не мешало. - Но мне казалось, что женщин обучают математике. Разве нет? Вы же умеете считать.
Ламберт сказал это и даже недоверчиво прищурился. А вдруг не умеет? Что тогда? Это будет очень неловкая ситуация.
Диана тихонько прыснула.
- Милый друг, математика не ограничивается способностью считать. Арифметика такого уровня доступна и какой-нибудь рыночной торговке, чтобы не ошибаться в ценах, ловко отсчитывать сдачу, да еще и, при некотором наыке и нахальстве - обсчитывать покупателей. Я говорю о ней, как о науке, неужто так быстро позабыл собственные штудии? О фундаментальных законах симметрии и расчетов, на которых зиждется вся архитектура, к примеру, или те расчеты, при помощи которых высчитывают высоту скал и утесов, даже не поднимаясь на них. Понятно, что принцессе никто не позволит стать архитектором, или сделать карьеру в геогнозии, но это не значит, что ей не хватит разумения постичь эту науку.  Да и не только эту. Винцент, да простит он меня из Светлых Садов за мою болтливость, частенько путал исторические даты, и не слишком вдавался в очень уж отдаленные события предыдущих эпох, а ведь зря. История мира движется по спирали, и зная прошлое можно с определенной долей вероятности прогнозировать и будущее.
- А вы? Вы знаете историю лучше? - поинтересовался Ламберт, который долгое время постигал эту науку из-под палки, а потом все же как-то втянулся. Не до конца, не настолько, чтобы полюбить. Пользу истории Ламберт начал понимать только сейчас, когда стал править, да и то заключалась она больше в возможности взглянуть на какие- события и примерить на нынешние реалии, но никак не в датах. - Мне всегда казалось, что отец все знал идеально. Думаю, он не показывал мне свое незнание.
- Никто не способен знать все идеально - дипломатично заметила Диана, подпирая ладонью подбородок. Хвастаться было глупо, безаппеляционное заявление о собственных знаниях - чаще всего есть прямое подтверждение обратного. - Человеческая память это все-таки человеческая. Один мудрый человек сказал как-то "Я ничего не знаю, но я знаю, что я ничего не знаю. Но большинство, ничего не зная, полагают, будто знают очень многое". Человек неспособен знать и уметь всего на свете, но на то и даны нам книги, советчики и собственный опыт, чтобы учиться и учиться всю жизнь. Если уж так случилось, что не знаешь чего-то что упоминается в разговоре, проще перевести этот разговор на другую тему, занять собеседника неожиданным вопросом, или сделать вид, что вот именно эта деталь вылетела у тебя из головы, и откровенно попросить тебе ее напомнить. Очень много способов скрыть свою неосведомленность, и любой из них лучше, чем продолжать говорить о том, чего не знаешь, и выставлять себя перед собеседником в не самом лучшем свете. Винцент прекрасно это умел, да и неудивительно, учитывая его опыт.
Ламберт кивнул. Отец, на его взгляд, вообще умел все. В детстве Ламберт его идеализировал, считал, что он лучше, сильнее и умнее всех, сейчас знал, сколько усилий приходится прикладывать, чтобы если не быть лучшим, то хотя бы создавать такую иллюзию. Знал - но пока что совершенно не представлял, как все это можно применить в деле.
- По-моему, в высшем обществе такому учатся с самого младенчества, а не постигают науки ведения диалога и пускания пыли в глаза только самые настоящие глупцы, - посмеиваясь, сказал Ламберт. - Я не встречал тех, кто не мог бы увести разговор в нужное ему русло. Но это, пожалуй, даже хорошо, хотя и создает иллюзию пустой болтовни.
Ламберт снова постучал пальцами по чашке, потом немного нахмурился.
- А как вы относитесь к старым законам, которым сейчас уже нет подтверждения? Например, к тем, что были приняты много столетий назад, но по какой-то причине существуют до наших дней? - Ламберт быстро скользнул взглядом по Александру и вновь перевел его на тетю.