[indent] Новости были так себе. Точнее, как. Было, о чем задуматься. Александр шел к императорскому кабинету, пребывая в глубокой задумчивости. Он мог себе представить, как сейчас прореагирует Ламберт. Фон Гесс слишком давно знал Его Величество, чтобы быть способным предугадать реакции. А реакции рисовались ему ну так себе, примерно такие же, какими были новости. В общем, стучал и заходил в кабинет императора Александр с мутным чувством того, что сейчас снова придется уговаривать. Не то, чтобы виконт был сильно инициативным человеком, который часто подавал голос, но и у него был свой разум, которым он пользовался постоянно, не всегда, правда, считая нужным отстаивать собственную позицию. Сейчас был, пожалуй, примерно такой случай, так что разговор легким точно не будет.
[indent] Еще и отец уехал в Верейн. Это тоже было не на руку, потому что Ламберт его слушал. По крайней мере, не сразу выставлял за дверь, а слушал и уже потом принимал решение. Каким бы то решение не было, даже если идущее вразрез с мнением старшего фон Гесса.
[indent] Он дождался, пока император обратит на него внимание.
[indent] - Смотрящие доставили пленных в тюрьму. Браслеты реагируют на них однозначно. Это Ловчие, - медленно проговорил Александр, стоя возле стола и забрав руки назад, смотря на Ламберта прямо, спокойно и немного мрачно. - И вместе с ними был взят под арест ун Осгерд. Никто из них не оказывал сопротивления.
[indent] Про Рунара он узнал тоже, и это было, пожалуй, даже не очень удивительным. Бывший меченый казался Александру человеком, которого остановит только пуля в лоб на пути к намеченной цели. Учитывая последний разговор императора и мага, было можно сказать, что тот все равно не остановится, пока не докопается. Хватка легионера Палаты, кажется, сказывалась. Хотя, возможно, это был просто характер - Александр плохо знал ун Осгерда, но был уверен, что он понимал последствия. Впрочем, фон Гесс был уверен, что для этого нужна и железная причина, в которой тот должен был быть уверен.
[indent] - Все сдались Смотрящим добровольно. Их держат на разных этажах тюрьмы, в одиночных камерах. Пока не было никаких инцидентов... и пока что к ним перекрыт доступ практически всех посторонних. Там много Смотрящих. Каким будет ваше решение?
[indent] Александр, конечно, был уверен в том, что сейчас должен был услышать. И готов был оспаривать. Но не спросить он не мог, потому что в качестве дурного вестника выступать ему, раз уж никого, кроме него, не осталось. Палату перевернули, Смотрящие были больше озабочены Ловчими, а на доклад можно было послать и фон Гесса, тем более, что ручному псу за дурные вести вряд ли что-то станется. Слухи и выражения про самого себя виконт, конечно, знал. Куда уж без этого?

[indent] Ну конечно. Всех поубивать. Вот Александр в этом не сомневался ни секунды, и это было максимально неправильным, как на его вкус. Он не стал выходить из кабинета, наоборот, остался стоять.
[indent] - Это просто бездумное убийство, - проговорил он медленно и спокойно. - У них у всех должны были быть весомые причины для того, чтобы рискнуть жизнью. И у Ловчих, и у ун Осгерда. Именно потому что они знали, куда и на что шли.
[indent] Александр немного нахмурился. Он всегда был малоэмоционален, и сейчас то, что темные брови сводились к переносице, можно было сравнить практически с несогласной гримасой любого другого человека. Он подошел к столу, положил руки на него и чуть подался вперед, смотря на императора упрямо и даже немного мрачно. Для фон Гесса это было несвойственно. А хорошо знающий его человек мог бы сказать что то, что сейчас происходило с Александром, можно было приравнять к кровавому бешенству.
[indent] Это, конечно, таковым не было. Но это все он не одобрял куда больше, чем просто сознанием.
[indent] - Казнить. Перебить по одному? Как крыс? Загнать их в угол, завязать им глаза и просто пристрелить? - Александр понизил голос. - Достойная смерть для тех, кто решил рискнуть жизнью и прийти в империю не просто так, прогуляться. Этому должна быть веская причина. Никто из них не заслужил такой собачьей смерти. Это низко.
[indent] Он выпрямился и скрестил руки на груди. Это низкая смерть, хуже не бывает. Одно дело пасть в бою, или если бы были для этого причины, но они не оказывали сопротивления. Никакого. Никто из них. Это было несправедливо, это было мерзко. Александру от этого было тошно. Он поморщился, потом качнул головой.
[indent] - Я не буду передавать такие приказы. Выберите другого бездумного палача.
[indent] Сандер едва заметно дернул плечом, как будто хотел скинуть чью-то руку, а потом развернулся и пошел к двери. От этого было муторно, и он не собирался просто так, да еще и так низко, убивать людей, у которых была какая-то цель. Какая - не особо понятно, но все же она была. Он собирался выяснить это в любом случае. Всему должна быть причина, не могли ни Ловчие просто так появиться в стране, в которой им было запрещено быть. Александр повернул голову, останавливаясь у самой двери.
[indent] - А еще я напомню, что эти люди просто так, вряд ли не осознавая последствия, спасли жизни вашим подданным. Они точно знали, что так их обнаружат, но они все равно спасли жизни вашим людям, хотя могли пройти мимо, - бросил он через плечо.
[indent] Не заслуживали они такого. Да мало кто заслуживал подобной смерти, что уж там говорить. Это выходило за рамки понимания виконта.

[indent] Александр, пожалуй, впервые в жизни хотел вступить в спор. Причем такой спор, на повышенных тонах, все, как полагалось. Он только мрачно и тяжело посмотрел на Ламберта, решив, что не будет говорить, что преступные и низкие приказы он точно не будет выполнять, будет нравится это Его Величеству или не будет. Даже верная собака може отказаться грызть беззащитных, и то, что ее будут бить палкой по голове, только усугубит ситуацию. И в конечном итоге псина швырнется уже на руку, которая держит эту палку. Это все он говорить не стал, но и не перестал даже на секунду верить, что ни ун Осгерд изменником не был - изменники не сдаются в плен добровольно, ни Ловчие не собирались творить бесчинства. По той же причине. Те, кто замыслил недоброе, не ведут себя так.
[indent] Даже если это план, то он уже пошел не так.
[indent] Александр медленно кивнул, подтверждая этим, что он понял и услышал, но взгляд у него не поменялся. Суток, он думал, будет достаточно. И не следовало терять время на всякие другие дела, сейчас у него была приоритетная задача. Хорошо, хоть так.
[indent] Виконт вышел из императорского кабинета, потом из дворца, сел в седло и решил не терять ни минуты времени и прямым ходом направился в тюрьму под штабом Серых, где держали Ловчих. Что-то тут не складывалось во всей этой истории с фон Тэгом. Не складывалось, потому что правильно говорил меченый - таких совпадений просто не бывает. У Александра не было навыков следователя и он не был самым гениальным человеком в империи, который умел считать сто шагов наперед, но даже он чувствовал, что что-то здесь не так. Хуже всего, что в Верейне уже должен быть его отец. И чего ждать?..
[indent] Он зашел в тюремное помещение и посмотрел на Смотрящих.
[indent] - Где ун Осгерд?
[indent] - Нам не велено...
[indent] - Императору будешь объяснять, что тебе велено, а что нет, - прорычал фон Гесс. - Я уполномочен вести допросы Его императорским Величеством, милостью Рейновой, Ламбертом Четвертым. Где ун Осгерд?
[indent] Смотрящие на секунду стушевались, поиграли в гляделки, а Александр терпеливо ждал, пока эта игра всем не надоест. но потом один из них, видимо, старший, кивнул, взял ключи и махнул рукой, призывая идти за собой. Виконт негромко выдохнул и пошел за ним. В тюрьме было сыро и стоял целый спектр всяческих не слишком-то приятных запахов, но это все точно можно было пережить. Он шел за Смотрящим, спустился на первый подземный уровень. Он насчитал как минимум шесть Смотрящих в виде охраны, и все это смотрелось немного дико. Но... ладно.
[indent] Ключ провернулся в замке подгнившей двери с железным оконцем, и Смотрящий отошел в сторону, пропуская фон Гесса внутрь. Александр, прежде чем зайти в камеру, жестом отогнал Смотрящих и закрыл за собой дверь, после чего посмотрел на Рунара внутри камеры.
[indent] - Герр ун Осгерд.

совместно с Александром

Линшех никогда не думал, что закончит свои дни, сидя за решеткой - больше шансов было оказаться сожранным какой-то тварью, чем попасть в тюрьму, потому что вряд ли кто-то в здравом уме стал бы арестовывать Ловчих. Логичней было бы, если б убили и не тратили время. Умирать, впрочем, тоже не хотелось, но были подозрения, что к этому все и идет.
Его несколько раз спрашивали, кто он и зачем пришел в империю, Линшех отвечал спокойно, размышляя, так же все просто происходит у остальных или нет.
Расслабиться и отдохнуть не получалось: Линшех даже не мог спокойно сесть на кушетку, измерял камеру шагами, скользил взглядам по каменным стенам, изредка в задумчивости кусал кончик большого пальца и прислушивался. Стены были слишком толстые, да и, кажется, остальных держали на других этажах.
Проклятье, ну почему они попались, все же шло практически нормально!
Как только в коридоре раздались шаги, Линшех замер посреди камеры, нахмурился, глядя на решетку и ожидая, кто придет на этот раз.
"Лишь бы не палач", - подумал он.

Александр зашел в камеру, которую ему так любезно открыли Смотрящие, и посмотрел на стоящего перед ним мужчину. Его ровесник, может, чуть старше. И явно измотан переживаниями. Как бы сам Сандер вел себя в таких ситуациях, он не знал. Он подождал, пока дверь закроется с той стороны, еще чуть постоял, вслушиваясь в шаги отходящих от камеры Смотрящих, потом жестом показал на предметы скупой мебели, которые были в камере.
- Присядьте. Я пришел поговорить.
Спорить Линшех не стал. Он, не сводя глаз с пришедшего мужчины, медленно сел на кушетку, сложил руки на коленях.
Александр осмотрелся, потом сел на койку напротив Ловчего, думая, с чего начать. С Рунаром было проще, как минимум потому что они были знакомы.
- Меня зовут Александр. Я хочу узнать, по какой причине представители вашей гильдии появились на территории империи. Вам же запрещено здесь появляться, так в чем причина? - говорил фон Гесс спокойно, смотрел на мужчину тоже спокойно.
Представляться в ответ не хотелось, но Линшех пересилил себя.
- Линшех, - голос хрипел. - Наша гильдия находится в Пепельных холмах, и не так давно, около месяца назад, мы заметили колебания Грани. Кто-то зашел за нее - и вышел, причем последнее было даже удивительней первого, потому что обычно выбраться никто не может. Я лично присутвовал при моменте, когда человек выходил из-за Грани, видел его собственными глазами и пытался вывести на диалог. Это был кто-то из империи, и этот кто-то вернулся домой.
Все это слабо объясняло, почему они все здесь, поэтому Линшех помолчал, размышляя, что бы на его месте сказал Келлахан.
Он поднялся, прошелся по камере, махнув рукой.
- Если человек смог выбраться из-за Грани, то он уже точно не такой, каким был раньше, а то, с какой легкостью он уничтожил тварей, последовавших за ним в наш с вами мир, это только подтверждает. Нам не удалось его остановить, он вырубил нас, даже почти пальцем не пошевелив, и ушел, пришлось идти по его следу. А он вывел куда? - Линшех остановился, вопросительно глядя на Александра, после чего сделала широкий жест рукой. - Вот сюда, в Эренхаст.
Фон Гесс слушал, не перебивая. И когда Ловчий закончил, едва заметно нахмурил темные брови.
- Не спешите с рассказом. Я пытаюсь разобраться в происходящем. Откуда уверенность, что это был именно имперец?
- Он что-то сказал, я не помню, какая именно была фраза, но говорил он на имперском. Акцента не было.
- Это не доказывает, что это подданный империи. Имперцы живут не только в Эренхасте.
- Я понимаю, - кивнул Линшех. - Именно это было для нас главной загвоздкой. Мы нашли место, откуда отправлялся его дирижабль, и там я обнаружил газету, которую печатают в Эргентвере. Дата была какая-то не очень далекая, ровно такая, как если бы газету купили перед отправкой в Итерию. Понимаете?
- Почему в Итерию? Что было в газете? - это было легко проверить.
- Из Итерии проще всего попасть в Пепельные холмы, там менее опасная дорога, - быстро проговорил Линшех так, будто это было абсолютно очевидно. - Сейчас, секунду...
Он замолчал, пытаясь вспомнить прочитанное в газете, побарабанил пальцами по нижней губе.
- Какой-то фон Вернер сыграл свадьбу с некоей... Элизабет? Эммой? Что-то такое. Февральская газета, если память не подводит.
Александр попытался вспомнить сам. Выражение лица и глаз не поменялось, но да, что-то такое было. В соборе Эргентвера, если ему не изменяла память...
- Секунду.
Фон Гесс встал, вышел из камеры, подошел к ближайшему Смотрящему и понизил голос до шепота, наклонившись к нему, чтобы тот слышал его один.
- Пошлите кого-то в типографию. Мне нужен февральский выпуск столичной газеты. Там должна быть свадьба фон Вернера.
Смотрящий посмотрел на виконта изумленно, как будто тот сказал, что у него в питомцах водятся какие-нибудь виверны. Александр снова нахмурился и повысил голос:
- Живо!
Смотрящий кивнул, а потом ускакал по коридору вперед. Сам Сандер вернулся в камеру и сел на койку, ровно в ту же позу, в которой сидел до этого.
- Давайте продолжим. Если вы были там, то вы можете описать мне этого человека. Вы же можете?

* совместно

Рихард сидел, прислонившись спиной к стене, вытянув одну ногу по койке, умостив сцепленные ладони на поднятом колене, откинув голову назад, и закрыв глаза. Смотреть здесь было особо не на что, зато было о чем подумать. И, после первых часов, раздирающего душу страха за Лиз, после панических размышлений - что бы можно было сейчас сделать - пришло странное спокойствие. Все уже случилось. А дальше... дальше, от них самих уже, похоже, ничего не зависело. Уголки губ время от времени подергивались в горькой пародии на усмешку. Надо же. Вот так -  через столько лет, охот на самых разных тварей мира, погонь и ловушек, из которых удавалось выходить самыми разными путями - практически своими ногами прийти на эшафот. Впрочем, разве не знал об этом с самого начала? Да знал. И, ладно бы только сам пошел, но вот того, что согласился на уговоры девушки, и взял ее с собой - простить себе было невозможно. Спасет ли ее кольцо? Шансов мало. Ничтожно мало - любой маг разума мгновенно поймет, кто она. А есть ли шанс избежать такой проверки?
Разве что в случае, если Смотрящие убедятся в их полной откровенности, и сочтут подобную проверку излишней? Дурацкий шанс. Меньше нулевого. Стоит ли пробовать? Или, может, в конце концов пора научиться сдаваться, и предоставлять все судьбе? Выбор был небогат.

Мимо одной из камер Ловчих Александр просто прошел. Оказалось, что среди них была девушка. Даже не девушка, а совсем еще девчушка - так казалось даже виконту фон Гессу, не обладающему сединами. Так или иначе, он, постояв возле камеры Ловчей, решил, что нет, возможно, вернется к ней позже и сказал вести его к следующему, а девчонке - дать поесть и воды.
Они спускались все ниже и ниже, становилось все сырее и сырее. Когда его подвели к еще одной камере, вода даже капала с потолка.
Фон Гесс зашел внутрь и увидел мужчину - сильно старше, чем тот, который был первым. Этот в принципе сильно отличался от первого. Александр снова дождался, пока дверь за Смотрящими закроется и они отойдут на почтительное расстояние - насколько позволяли коридоры, - и прошел к тому концу камеры, взял колченогий табурет и сел напротив мужчины.
- Меня зовут Александр, - снова представился он. Помолчал, а потом посмотрел на Ловчего внимательней. - Вы не похожи на человека, совершающего опрометчивые поступки. Так что же привело вас в империю?

Рихард слышал, как открылась дверь, слышал шаги, но не шевельнулся, и не открыл глаз. Мало ли, может еду принесли, или пришли забрать отхожее ведро. Разговаривать с надзирателями он пробовал в первые же часы, но, наверное, проще было бы пробовать разговорить сырые камни камеры, поэтому он просто молча подчинялся коротким требованиям, и больше ничего не говорил. Хотя язык чесался спросить, спрашивать еще и еще, но уже понял, что не ответят. Так что какой смысл в лишних движениях? Будет им что-то нужно - сами скажут. Выходить из странного, полумедитативного оцепенения, в котором пребывал уже несколько часов, без нужды не хотелось. Но вот сейчас было что-то новенькое. Дверь закрылась, а кто-то остался в камере. Более того. Шаги приблизились, раздался скрип ножек по каменным плитам пола. Интересно.
Он открыл глаза, когда молодой человек устраивался на табурете, и, все так же молча рассматривал его, слушая внимательно, а еще внимательнее прислушиваясь к тому, что мог бы от него ощутить. Интересно. Вопросы задает как следователь, а сам, похоже, напряжен, как подследственный. А ведь стать уверенная, и держится так, что явно привык командовать, хоть и молод совсем.
- Рихард. - медленный негромкий голос отчетливо отдавал металлической хрипотцой от долгого молчания. - Какого ответа вы ждете? Краткого, или развернутого?

Александр чуть приподнял брови. Интересно как...
- Вы имперец?
Удивительное совпадение. Один Рихард, чужой и незнакомый, здесь, в тюрьме под штабом Легиона. Второй Рихард, дорогой и близкий, в Верейне. И что-то подсказывало Александру, что обоим сулят неприятности.

- Да.

- Тогда как вы попали к Ловчим, не оставшись в империи?

Уголки губ дрогнули в улыбке, хотя ни намека на смех в ней уж точно было не найти.
- Скажем так... Мне не слишком повезло в детстве. Большинство из нас попадают к Ловчим совсем детьми, но я встретил этот свой шанс, когда мне было уже пятнадцать. Так что выбор был осознанным. Кроме как к ним - мне некуда было больше деться.

- Имперскому магу не было, куда деться? - Александр едва заметно улыбнулся уголками губ. У него была скупая мимика, но все же улыбку можно было разглядеть.
Он помнил, что говорил первый Ловчий. Остальные его коллеги - маги. Может, конечно, и наврал, но...
- Как это возможно? Эренхаст... дает приют людям с даром.
В одном только случае не дает.

- Я маг крови, Александр - спокойно отозвался Рихард, глядя в глаза молодому человеку - Увы, природа не спрашивала - каким даром меня наделить. Десятилетнему мальчишке из обычной рыбацкой деревушки, Вайсфиш, если это имеет значение, этому мальчишке очень не хотелось умирать. Я несколько лет бродяжил по стране. Удирал, как заяц, от Смотрящих и собак, голодал, изворачивался как мог. И уже решил, что такое существование не стоит таких трудов, когда встретил Ловчего. Ловчие дали мне новую жизнь. Работу. Цель. Вот и все.

Вот так просто. Признается так просто в том, что он маг крови? Сидит, явно уставший, явно смирившийся. Их всех учили, что все маги крови - преступники, злодеи, убийцы. Сидящий перед ним человек не был поход ни на злодея, ни на убийцу. На преступника... ну, возможно. Смотря по каким законам судить.
Александр помолчал, а потом откинулся спиной на стену и посмотрел на человека перед собой чуть устало.
- Моего отца тоже зовут Рихард, - после долгого молчания проговорил он. - И он сейчас там, где, возможно, находится тот человек, за которым вы пришли. Так что да, я хочу услышать подробности вашего прихода и причин этого. Как вы понимаете, возможно, от этого зависит его жизнь.

- Не только его. - Ловчий вздохнул, и, расцепив пальцы, провел ими по волосам, как гребнем, явно пытаясь собраться с мыслями - Видите ли, Александр, я не слишком хорошо разбираюсь во всей этой метафизической терминологии. Грань, потоки, и прочее - для меня - лишь понятия из книг и рассказов других. Моя магия и источник силы - здесь, в этом мире, она проста и понятна, и мне приходилось изучать куда больше лекарских трактатов, чем трудов древних магов. Поэтому, рассказать я могу лишь самыми простыми словами. - он выдохнул, и вновь сцепил руки на колене, откидывая голову к стене, и не отводя взгляда от молодого человека - Недалеко от Аэтадда, крепости Ловчих, есть мертвый город. Это страшное, и запретное место, даже для нас. В окрестности его не забредают даже те твари, которые вообще не умеют бояться хоть чего-либо. Говорят, это древняя столица Элласа, и то, что таится в ней - это та самая их древняя магия, о которой мы теперь знаем лишь из книг. Когда маги не делились на школы, и могли владеть самыми разными техниками. Эта сила была столь велика и всеобъемлюща, что, когда, почувствовав неминуемое поражение в войне с Эренхастом и Кьересом, жрецы Элласа отпустили ее на свободу,  то она уничтожила все, превратила некогда цветущие земли в выжженные холмы, где живут лишь чудовища, и землю устилает пепел. Сосредоточие ее осталось в этом городе. Он, как та игрушка, которыми у нас иногда дополняют венки из омелы, на День Создания. Знаете такие? Стеклянные шары с домиками внутри? 

Александр коротко кивнул. Он слушал молча и не перебивал, решив, что все вопросы может задать и потом.

- Как те домики - он заключен в некую сферу. Может быть, это и есть пресловутая Грань. Я ее не вижу, но даже от приближения к тамошним стенам - фонит так, что голова готова лопнуть. Там внутри и сохранилась та самая первородная Сила, которой владели древние маги Элласа. Столетиями Ловчие даже не приближались к городу, а никто другой так глубоко в наши земли попросту не добирался. Но в самом начале марта, однажды ночью, замок наш потряс чудовищный взрыв. И эхо его шло со стороны города. Я отправился взглянуть, что там и нашел недалеко от границ Эйфина и Филтиарна. Тех двух, с кем мы и приехали. - уголки губ снова дернулись. Глупо было наверное пояснять, уж кому как не допрашивающему знать имена задержанных. - Оба в отключке, Эйфин, к тому же, еще и жутким кровоизлиянием в мозгу. Уже в замке, когда его более ли менее привели в порядок, и Филтиарн тоже пришел в себя - они рассказали, что видели, как из запретного города вышел человек. И что едва пальцем шевельнув - так их разбросал. Кэллахан  - один из тех немногих, кто не просто интересовался древней историей, а был буквально одержим ею. Он изучал все материалы, какие только мог достать, лазил по некрополям, отыскивая любые уцелевшие в огне фрагменты письмен древних. Кроме того, его Искра - ярчайшая из всех, какие я только видел в жизни, а видел я, поверьте, немало. Поэтому он не только знает, но и чувствует магию лучше всех нас. Куда лучше, чем это может любой другой стихийник. И то, как парень, которого едва вытянули из гроба, паниковал и бесновался, пытаясь разъяснить нам - ЧТО этот человек вынес с собой из города - убедило бы даже людей очень далеких от магии вообще. Мы пошли по его следам, и даже след фонил так, то закладывало уши. Тот человек и вправду вынес из Города частичку древней Силы. Но вот никто из ныне живущих, неспособен эту Силу контролировать. Мы просто... другие. Веками и поколениями давно неприспособленные выдержать такое, сколь бы ни была велика теоретическая подготовка и личное могущество. Рано или  поздно, эта Сила вырвется на свободу, и то место, где это произойдет - станет вторыми Пепельными холмами. И это еще не самый худший из вариантов. - Рихард вздохнул, и пожал плечами, завершая длинный рассказ. - Потому мы и пошли за ним, чтобы постараться перехватить его до того, как это произойдет.

совместно с Александром

Пока его вели к последнему из Ловчих, сидящего еще ниже этажом, Александру принесли ту самую газету, о которой он говорил. Полистав ее, он таки нашел упоминание о свадьбе Вернера. Значит, Ловчие действительно видели эти ошметки где-то у себя. Очень вряд ли они успели почитать имперские газеты уже здесь.
Очень вряд ли.

Когда дверь распахнулась, Келль только скосил глаза, сидя на койке и прислоняясь плечом и головой к влажной стене тюремной камеры. Забавно, но здесь было столько ресурса для применения магии, что, если бы он захотел, из тюрьмы бы они вышли. Правда, при выходе их бы нашпиговали снарядами, но просто... забавно, в общем. Смотрящие даже не попытались щелкать своими модными гасителями - видимо, все же знали, что на них не действуют их цацки, которыми они до икоты пугали своих магов.
Забавно.
Вошедший молодой человек был явно моложе его. А, может, просто выглядел куда лучше. Хотя темные круги под глазами, различимые даже в отвратительном освещении камеры, были видны даже сейчас. Видимо, спит он так же отлично, как и сами Ловчие. То есть никак.
Эйфин даже не пошевелился, пока его посетитель пододвигал табурет и садился на него напротив, пытаясь словить взгляд Ловчего. Келлахан смотрел спокойно, чуть отстраненно. За время, пока их вели в тюрьму и пока он сидел тут, в мокром каменном мешке, он успел очень многое навертеть в своей голове. И жалел тоже очень о многом, но больше всего - об одном. А сейчас неизвестно, сможет ли он исправить это все...
Темноволосый молодой мужчина смотрел на него спокойно и внимательно, и в темных глазах Келль видел какое-то странное выражение, как будто тот увидел в Ловчем давно потерянного брата и теперь не знал, с какой стороны подойти, чтобы обрадоваться этому обстоятельству. Абсурд. Или, может быть, виной всему был свет.

- Вы же Келлахан, да? - после определенной заминки спросил Александр.
- Ну, если у вас больше не осталось вариантов, то да.
Фон Гесс негромко усмехнулся. Почему некоторые люди становятся такими язвительными, когда чувствуют дыхание смерти в затылок?
- Можете не называться, - в тот момент, когда молодой человек открыл рот, проговорил Келль. - Что вы хотели узнать?
Сандер наклонил голову к плечу. Кажется, здесь будет сложнее всего.
- Я уже услышал сказку про древнее королевство, уничтоженное совместными усилиями империи и Кьере...
- Сказку? - перебил Эйфин саркастичным смешком. Они помолчали, а потом Ловчий продолжил. - Это история, уважаемый. То, что многие считают сказками - реально. Наша крепость в Пепельных холмах - последний артефакт, уцелевший с тех времен лучше всего. Аэтадд. Зал Сердца.
- Что?
- "Аэтадд" переводится как "Зал Сердца", - проговорил Келлахан абсолютно бесцветным голосом, как будто ему было жутко скучно общаться со своим собеседником. - На вершине Этед. Это был центральный замок столицы Элласа.
- Почему вы думаете, что я должен поверить в странный факт уничтожения целой нации, еще и в союзе с Кьересом, про который никто не знает?
- Да мне все равно, поверите вы или нет. Это история, а вы невежественны, если отрицаете факт. Но это ваши проблемы, а не мои. Так вам интересно услышать или мы будем дальше препираться?
Александр нахмурился. Хамит. Причем сильно хамит. Хотя, с другой стороны, можно было его понять - вряд ли он считал, что выйдет из тюрьмы живым. И был, в каком-то роде, прав.
- Да. Мне интересно.
Келлахан молчал долго, как будто собираясь с мыслями, а потом все-таки чуть сменил позу, откидываясь спиной на не менее мокрую стенку и смотря на посетителя с внезапно появившейся усталостью.
- С Элласа все началось. Это были темные времена. Темные... после его уничтожения. Людям свойственно уничтожать то, чего они боятся, чего они не понимают. Когда-то все маги во всем мире умели пользоваться всеми так называемыми школами магами. Маг мог одновременно управлять всеми четырьмя стихиями, призывать контрактеров, быть магом крови, поднимать мертвых, читать мысли... он мог все. Магов было не очень много - за пределами Элласа. А там практически каждый третий был одарен высшей милостью мироздания - искрой. Только там за магами следили маги, там своим даром распоряжались с умом, а не так, как сейчас. Там быть магом значило иметь много прав и еще больше обязанностей. Люди за пределами Элласа знали королевство, как самое богатое и могущественное. Но и закрытое. Они не жаловали чужестранцев и жили закрыто. Это не считая того, что на тот момент Эллас был самым большим государством в мире. Все, что на ваших картах указано Пепельными Холмами - это все его территория. Пока Эренхаст и Кьерес были крошечными государствами, раскинувшимися в густых лесах и холмах, пока только формировалась Итерия, пока Сейн освобождался от имперского влияния, Эллас развивался.
Он помолчал.
- И имел в своем распоряжении самых сильных союзников, которых можно представить. Не рабов, не вассалов, а именно союзников.
- И кого же?
- Драконов.
Александр замолчал и с легким недоверием посмотрел на сидящего напротив него Ловчего. Драконов? Тех самых драконов, которых не видели уже Рейно знает сколько столетий?
- Драконы были до нас. Они были первыми. Драконы - истинные дети этого мира, а мы, люди, так... захватчики и паразиты. Не больше, - пожал плечами Келлахан. - Эллас умел действовать не силой, а разумом. И драконы называли высших из жрецов королевства "Голосами-на-земле". Их голосами. Я думаю, что это правда, что драконы могут чувствовать мир. Могут слышать его так, как не может никто из человеческой расы. И за то, что Эллас не был тупой силой огня и меча, а пользовался ресурсами мира бережно и аккуратно, драконы и приняли их под свое крыло. Наставляли. Учили. Дарили им знания. Знания - это самое важное в этом мире, вы знаете? Да и где найти учителя магии лучше, чем дракон, который и есть магия?
Александр продолжал хмуриться, но не перебивал. Впрочем, в паузу все же уточнил:
- Могут? Вы же истребили драконов. Ловчие.
И тут Келлахан вдруг рассмеялся, причем так громко и от души, как будто Александр сказал какую-то несусветную глупость. Маг смеялся, а фон Гесс все больше хмурился, и даже подался назад, когда Ловчий резко и быстро пересел и подался вперед, смотря тому в лицо с такой насмешкой, что это виконта отталкивало.
- Уничтожили? Как можно уничтожить кровь мира, юноша? - Ловчий улыбался хищной и странной улыбкой. - Они есть. Где-то. Где-то там, где мы, люди, убийцы, мерзкие твари, не понимающие и не желающие понимать законов мироздания, до них не доберемся. Нам, людям, сколько бы в нас не было амбиций, не дано слышать мир. А мир, поверьте, защищает своих детей. Да, их куда меньше, чем было когда-то, и именно поэтому они где-то, где мы не сможем их даже увидеть. Ловчие - это отвратительное извращение вашей империи. Это плод больного воображения вашего императора и тогда его верного подчиненного, Первого из Первых Ловчих. Это то, что мир будет безжалостно уничтожать. Потому что мы не имеем права существовать. Мы - хуже любых монстров, юноша. Мы - идеальное оружие в руках безумца. Мы противоречим самой природе мира, мы - кровавая и гнилая язва в его организме.
Александр сдержался, чтобы не отшатнуться. Этот Ловчий с такой ненавистью говорил про собственную гильдию, что это невозможно было не заметить. Это не могло не отталкивать. Это было... жутко. И невероятно шокирующе. Один говорит о том, что они призваны защищать людей, второй - что... хм. Он смог сесть прямо снова, а Ловчий подался назад, усаживаясь в предыдущую позу.

совместно с Келлем и Александром

Дверь лязгнула засовом и потом замками, открылась, и в камеру зашел Александр, посмотрел на находящегося в ней мужчину и прикрыл глаза, негромко вздохнув.
- Повернитесь, - он вздохнул и взглядом показал на кандалы в своих руках.
Линшех не ждал, что Александр придет снова, поэтому выпрямился так, что начало сводить лопатки. Идея с кандалами ему не понравилась. Его куда-то поведут? Неужели будут казнить уже сейчас, когда этот человек узнал все, что хотел? А что с остальными?
Нахмурившись, Линшех медленно поднялся с койки, сцепил зубы, но не повернулся.
- Зачем это? Меня куда-то ведут? - спросил он так, будто знание способа казни каким-то образом избавит от проблем или хотя бы успокоит.
- Повернитесь и не усложняйте, - негромко проговорил Александр.
Линшех нахмурился еще сильнее, но повернулся.
Александр кивнул то ли Ловчему, то ли самому себе, а потом быстро защелкнул кандалы на руках мужчины, отступил на шаг, оборачиваясь на Смотрящих в дверном проеме, чтобы те пропустили Ловчего.
- Дверь, - сказал Александр после того, как Келлахана пропустили в камеру, и Смотрящие с неохотой, но закрыли дверь с той стороны.
Сам фон Гесс стоял между двумя Ловчими.
- Один здесь, другой там. И без глупостей, господа. Я не хочу пожалеть об этом.

Келлахан негромко выдохнул, а потом посмотрел на спину Филтиарна. Ладно, Рейно со всем, спасибо и за это.
- Линшех, - негромко позвал он.
Линшех стоял, пытаясь понять, что же с ним собираются делать, но как только услышал, что в камеру кого-то заводят, медленно повернулся. Цепи кандалов неприятно громыхнули, а браслеты врезались в запястья.
- Келль? - недоверчиво спросил Линшех и сделал шаг вперед, чтобы сократить расстояние. Он бы и ближе подошел, если бы не мешал Александр. - Как ты?
- А как может быть покойник? - нервно усмехнулся Келлахан. Он видел, что молодой человек стоял между ними, и не делал попытки подойти. Уже можно было записать себя в пожизненные должники, что он просто разрешил поговорить. Эйфин опустил голову, помолчал, а потом все-таки поднял глаза на Линшеха и еще раз нервно усмехнулся. Потом качнул головой. - Прости меня. Это все из-за меня. Мы все здесь умрем из-за меня. Я подвел тебя к эшафоту собственными руками.
В горле стал ком, и Келлахан осекся.
Линшех нахмурился и хотел уже было сказать, что Келлахан больно похож на живого, а не на покойника, но промолчал, только сжал губы.
И, как оказалось, не зря. Слушать извинения сейчас было странно, еще непривычней было говорить рядом с надзирателем, который хоть и делал вид, что не слушает, но все равно мешал. Линшех опустил плечи, покачал головой.
- Ты не виноват. Мы бы все равно отправились сюда после случившегося. Тебе не за что просить прощения, - Линшех пожал плечами, снова громыхнув кандалами.
- Никто даже не двинулся бы с места, если бы я не орал на весь Аэтадд, Линшех. И ты про это знаешь, - ком в горле стоял прочно, и голос Келлахана искажался и срывался. Он сделал судорожный вздох и вздрогнул, как будто его ударили. - Я слишком многого не сказал тебе за эти семь лет. Я слишком многое сделал не так. А теперь я собственными руками привел тебя сюда.
Келль снова осекся и сделал судорожный вдох, даже не пытаясь что-то сделать с предательской влагой на глазах.
- Рихарда, Лиз, но больше - тебя. Если бы я только мог, я бы приехал сам. Но не подводил бы тебя к плахе. Я... а, Морра.
Эйфин раздраженно потер лицо об плечо, как будто пытаясь вытереть слезы, потом посмотрел в потолок и еще раз выдохнул.
- Мы покойники, это вопрос времени. И задачу мы не выполнили. Это провал не только для всей гильдии. Здесь будет Моррова Яма, потому что люди все еще сопротивляются здравому смыслу. Но и я его потерял, когда привел тебя сюда.
Линшех молчал, давай выговориться и глядя на Келлахана. Самому от вида совсем убитого горем и виной напарника хотелось разрыдаться, но он держался, разве что в какой-то момент, не сдержавшись, зашипел, а потом провыл:
- Да кто бы тебя одного вообще пустил? Я тебе много раз говорил, что куда идешь ты, туда и я, мы это выяснили, а теперь ты пытаешься сожрать себя за то, что нас всех сюда привел. Да какая разница, если бы ты даже брыкался и заставлял меня в Аэтадде остаться, я бы тебя не послушал.
Линшех и злился, и расстраивался, было много всего, что происходило в нем сейчас. И ни одной мысли не было про близкую смерть - он гнал их от себя сейчас, когда Келлахан находился рядом.
- Прекрати себя винить. Я не считаю, что все это из-за тебя. И плевать мне, что ты делал не так все эти семь лет, я этого не видел. Для меня все было так, Келль.
Снова сделав шаг вперед, Линшех чуть наклонил голову.
- Посмотри на меня.

Александр, до этого стоящий и смотрящий в стену, сделал еще один шаг назад, потом в сторону, приняв для себя еще одно решение. Он посмотрел сначала на одного, потом на второго.
- Минуту.
Этого делать вообще было нельзя, от начала и до конца, но его самого дергало от этого всего, и он только тряхнул головой, выходя из камеры и оставаясь за дверью, мысленно начиная считать ту самую минуту.

Келлахан, как только дверь закрылась за молодым человеком, все же совсем не героически всхлипнул и подошел ближе, уткнувшись лбом в плечо Линшеха, позволяя слезам течь самим по себе. Руки были за спиной, и это раздражало, но он понимал предосторожности имперца. Так или иначе, и так повезло. Он заскулил так, как скулил периодами Пушистик, потому что слова Филтиарна не работали - Эйфин прекрасно знал, что был виноват в том, что привел своих коллег сюда, в самую пасть.
- Я пытался обвинять Рихарда в том, что нас так быстро нашли, - хрипя из-за слез, срывающимся голосом, говорил он, - за ту моррову мантикору, я пытался не бояться, а страшно было так, что коленки подкашивались. С той морровой ночи в холмах, когда мы видели этого урода, мне было страшно настолько, что я думал, что с ума сойду. Этот ужас просто затмевал мне глаза. А сейчас ты, Морра, в этой темнице, и вряд ли нас всех ждет хоть что-то. В этом я виноват. Я и мои попытки спасти этот мир. А в итоге я не спас никого, еще и убил вас всех.
Линшех машинально дернул руками, чтобы обнять, скривился, как от зубной боли, и просто прижался щекой к голове Келлахана, закрыл глаза. В горле стоял ком.
- Это не ты виноват, а тот ублюдок, - очень тихо произнес Линшех. - Все хорошо, твоей вины нет. Никто тебя не обвиняет - ни я, ни Лиззи, ни Рихард. Вообще никто. Мы все знали, на что идем.
Он потерся щекой об волосы Келлахана.
- Не смей себя ни в чем винить.
- Не могу. Мы все знаем, кто это начал. Я готов был убить Вогеля там, в Аэтадде, когда он встал у меня на пути. Я... я не знаю, как смотреть в глаза ни ему, ни тебе, ни Лиз. Она вообще еще девчонка, Рейно, она же совсем мелкая...
Он снова негромко заскулил.
- Я ошибся. Мы не должны были сюда соваться. Какими бы не были причины.
Да, ошибся. Линшех понимал это еще тогда, он злился весь их путь, иногда не мог молчать, заявляя, что затея изначально глупая и уж больно смахивает на самоубийство. Но сейчас признавать это он не собирался.
- Мы не могли не пойти, Келль, - Линшех продолжил говорить тихо и почти невнятно. - Последствия того, что сделал тот ублюдок, могут быть такими, что нельзя было остаться в стороне. Мы должны были попытаться его остановить. Все, что делалось, было правильно.
Келль качнул головой, продолжая упираться лбом в плечо Филтиарна.
- Ты меня цитируешь, а сам в это не веришь. И я не верю. Наверное, это проклятие Ловчих - совершать идиотские поступки, которые будут дорого обходиться всем. Прости меня.

Дверь за спиной открылась, Келль обернулся, посмотрел на стоящего в дверях имперца, поджал губы и коснулся лба Линшеха своим.
- Ты и так все знаешь. Плохо, что я говорю тебе это только сейчас.
Он нервно улыбнулся уголком губ, отступая на шаг, а потом разворачиваясь и уходя из камеры. Не стоило пренебрегать добротой и состраданием их надзирателя.

Александр, в свою очередь, в камеру зашел и подошел к Линшеху, щелкнул в замке ключом от кандалов, негромко вздохнул, забирая их и посмотрел на Ловчего, качнул головой и тоже вышел из камеры. И так уже натворил глупостей, за которые его по голове не погладят. Но по-другому фон Гесс точно поступить не мог.

- Знаю, - тихо ответил Линшех и тоже улыбнулся.
Как только Келлахан отвернулся, он сначала закрыл глаза, а потом, осознав, что, возможно, видит эта спину в последний раз, снова их открыл. Ком царапал горло все сильнее, Линшех держался из последних сил, сцепив зубы и не издавая ни звука.
Только тогда, когда камера закрылась за Александром, Линшех судорожно выдохнул и закрыл лицо ладонью.
Проклятье. Он и не представлял, насколько может быть сложно прощаться.

Ламберт посмотрел на оставленные на столе бумаги, поднял бровь, потом посмотрел на Александра. Удивительно, вроде, отправлял его поговорить с заключенными, а будто бы он вместо этого шлялся неизвестно где и собирал на себя всю грязь империи.
- Все ошиблись, а Ловчие и ун Осгерд - нет, - повторил Ламберт очень медленно, скользя взглядом по бумагам. - Ты хоть понимаешь, как это звучит? И что с тобой вообще, ты себя в зеркало видел?
- Да, - коротко ответил Александр. - Нет, не видел.
- Ужасно выглядишь, - продолжил Ламберт, - попроси подать кофе, пока я все это прочитаю.
Ламберт опустил голову, вчитываясь в почерк Александра, но половину из прочитанного он просто не понимал. Изначальная магия - хорошо, это понятно, он уже запомнил, что означает это словосочетание. Сказки про древнюю цивилизацию, ныне погибшую, он тоже слышал.
- Я не верю, что могли ошибаться все, кроме них. Ловчие могли тебя обмануть. Сговориться с ун Осгердом, чтобы подставить фон Тэга. Не знаю, зачем ему это нужно, но это больше похоже на правду, чем сказочки про магию.
Александр вышел за дверь, словил слугу и сказал ему принести императору кофе. У Александра настроения на кофе не было. Разве что напиться от отчаяния, потому что никогда, никогда он больше не будет допрашивать людей, приговоренных к казни.
Он молча подошел к императорскому столу еще раз, вытащил лист, мелко исписанный фамилиями.
- Это малая часть людей. Когда-то, Морра знает когда, - Сандер обычно не ругался, а особенно в присутствии императора. Сейчас у него не было сил следить за своей речью, - они были приближены к императору Марку Седьмому, правившему в восьмом веке. Каждый из них прервал свой род после событий, о которых нет упоминания. Кроме как здесь.
Он разложил перед Ламбертом листы, датированые разными числами, но в тексте даты были примерно одни и те же, и везде речь была про смерть целого королевства.
- Потому что они там все погибли. Нет даже сведений про захоронения. А это аристократы. После этого титулы были выданы другим людям. Это все, Морра, есть в реестрах. Но нет причин. Хроники стерли все это. Итерийцы лучше всех разбираются в магии, и они, - он снова разложил перед Его Величеством листы, - в один голос кричат, что нельзя касаться изначальной магии. Уже в двенадцатом веке они вывели эти формулы, которые означают смерть всему живому. Какой, мать его, смысл Ловчим соваться в империю, чтобы их тут казнили? Кстати, про Ловчих.
Он вытащил еще один лист.
- Их создали имперским приказом. И уничтожили почти всех, когда те подняли бунт. Из-за того, что они прекратили финансироваться государством, а работы в империи не было. И они работали в других странах. Вся история. Но это только про Ловчих. Которые даже не знают, кто тот имперец. А описывают его вполне точно, насколько это возможно. Даже если допустить, что ун Осгерд сказал им про архимага, он не похож на человека, который знает, с чем имеет дело - конкретно с чем, а особенно о том, как тому удалось скрыть это все.
Александр сел в кресло и устало потер переносицу. Слуга принес кофе Его Величеству и вышел за дверь.
Ламберт слушал, испытывая желание спросить Александра, как это все вообще связано, зачем он ему рассказывает о каких-то там имперских аристократах, погибших, но нигде не похороненных. Еще и про Ловчих.
Нет, было понятно, что Александру хочется отдалить их казнь, потому что вся эта толпа бездомных во главе с рехнувшимся ун Осгердом ему чем-то понравилась, и один Рейно знал, чем именно, потому что Ламберт, прекрасно знакомый с Александром, вообще ничего не понимал.
- Пей кофе, - мотнул он головой. - Все, что ты говоришь, очень интересно, но я не понимаю, каким образом оно связано с фон Тэгом. Его уже проверили, Александр. В Верейне нет идиотов, которые пропустили бы кого-то, кто может создавать разрывы Грани, просто так. Конечно, мы можем дождаться твоего отца, по крайней мере, весточку от него, а уже потом разбираться с Ловчими. Хотя, как по мне, от них угроза больше, чем та мнимая, которая приписывается фон Тэгу.
На столе Ламберта стояла тарелка с печеньем, к которому он даже не прикасался, и сейчас он двинул ее в сторону Александра.
- Я не хочу кофе, - отрезал Александр. Если он чего-то и хотел пить, то какой-нибудь сейнской медовухи, причем сразу всю бутылку, чтобы забыть это все, как страшный сон. - В Легионе тоже нет идиотов. И фон Тэг, кем бы он ни был, тоже не идиот.
Он помолчал.
- Когда-то наша империя вместе с Кьересом забыла про войну и стерла с лица целое королевство. Я никогда не был в Пепельных холмах, но много про них читал. Там нет ничего. Никакой жизни. Кроме монстров и Ловчих. И все это было сделано руками наших предков. И привело только к тому, что та самая изначальная магия через край хлынула по вине людей. На тот момент - куда более умелых и сильных, чем сейчас.
Александр снова замолчал. Говорить приходилось с трудом.
- И изначальная магия никуда не делась. Она до сих пор в мире. Фон Тэг зачем-то решил урвать кусок. И как-то... выжил. Хотя Ловчие говорят, что это невозможно, и маги тоже говорят, что физическое проникновение за Грань - это смерть. Я плохо понимаю, что это все значит, физическое или не физическое, но факт таков: архимаг влез Морра пойми куда и Морра что вынес... м, на себе. И притащил это сюда, в Эргентвер. Это что-то как граната, начало рвать Грань тут и там, и в какой-то момент зажженный фитиль достигнет бочки с порохом и будет...
Он сделал жест рукой, показывая взрыв, продолжая второй рукой тереть переносицу.
- Бам.

Александр тихо выдохнул и опустил голову. Хотя бы так.
- Спасибо. Но это не отменяет того, что фон Тэг опасен. Я уверен в этом.
- Фон Тэга проверили в Верейне, - еще раз повторил Ламберт и даже закатил глаза. - То, что несет ун Осгерд - бред, что уже подтвердил его непосредственный начальник. Мы и так уже поверили в его слова и устроили суматоху.
- Его начальник скажет что угодно, чтобы не лишиться головы. Это понятно, - возразил фон Гесс.
- Если все так уверены в опасности, которой подвергается империя, лгать ему как-то неразумно, все равно голова полетит, когда ложь раскроется, - ядовито процедил Ламберт. - У тебя теперь все будут с какими-то приписанными грехами или те, которым ун Осгерд не нравится?
- Причем здесь нравится или нет? - нахмурился он. - Четверо взрослых человек, которые говорят одно и то же разными словами, сидя в изоляции друг от друга, знающие, что их ожидает пуля в голову - это не слишком ли много? Одно и то же. Ничего нового.
- Вот именно одно и то же ты мне говоришь последние пять минут, - поморщился Ламберт, потянулся за кофе, раз уж Александр не собирался его пить. - Ун Осгерд будет казнен, Ловчих отправят в ближайший порт и оплатят места на корабле. Раз уж они тебе так понравились. Фон Тэг чист, ждем весточки от твоего отца, чтобы он все подтвердил. Что еще? Будешь выгораживать ун Осгерда? Мы договаривались только о том, что я могу пересмотреть свое мнение о Ловчих. Я пошел у тебя на поводу и согласился их отпустить.
Александр никогда не думал, что ему придется быть весами, которые взвешивают человеческие жизни. И сейчас ему приходилось согласиться отдать одну жизнь патриота, он считал именно так, за четырех других, которые действовали тоже исключительно из благих побуждений. Морра. Он чувствовал себя настолько отвратительно, насколько вообще мог.
- А если он прав? - Сандер поднял глаза, спрашивая хрипло. - Если они все правы, и мой отец это подтвердит?
- Если они правы и твой отец это подтвердит, то ун Осгерд будет жить. Вот только подтверждение это уже должно было прийти, потому что добираться до Верейна не так уж долго, а твой отец первым делом отправился на Конклав с моего разрешения. И, значит, уже должен был отправить сообщение семафорами о том, что там что-то не так. Но сообщения нет, Александр. Ты сам понимаешь, что это значит.
Александр снова опустил голову, уперся локтями в колени и с силой потер лицо, а потом запустил пальцы в волосы. Он уже ничего не понимал, если быть совершенно откровенным. Он боялся что-либо предполагать. Когда Сандер поднял голову и открыл рот, чтобы продолжить говорить, дверь сзади распахнулась с такой силой, что, кажется, едва не слетела с петель.
Несмотря на всю усталость и общее разбитое состояние, Александр взвился с места и оказался между входом и императором так быстро, что вломившийся солдат, едва дыша от быстрого, видимо, бега, только в ужасе отшатнулся от виконта, уже вытащившего оружие из ножен.
- Милорд... я... я прошу прощения, но...
Дрожащая рука протянула ему свернутый лист.
Александр нахмурился и спрятал в ножны саблю, а потом с видимым раздражением выхватил у бледного, как сама смерть, солдата листок. Развернул и с не меньшим раздражением начал читать.
Читать, впрочем, там было практически нечего.
Александр повернул голову к солдату.
- Пошел вон.
Того как ветром сдуло, а Сандер закрыл дверь с таким же сильным хлопком и запустил руку в волосы, а потом подошел к императорскому столу и бросил записку.
- Верейнской академии больше нет.
Ламберт сидел почти спокойно, прекрасно понимая, что Александр его защитит. До того, как дверь открылась, он хотел спросить, почему Александр так заметно страдает и что же происходит в его голове, но не успел.
Продолжая сидеть в кресле, Ламберт наблюдал, хмурился, уже предчувствуя что-то не то.
Не зря.
- Что? - неверяще спросил Ламберт.
Он схватил записку, быстро прочитал написанное в ней и побледнел.
- Рейно, Александр...
Там же был его отец.
Ламберт вышел из-за стола так же быстро, как Александр поднимался с места, схватил его за запястье.
- Погоди, не горячись, успокойся! - успокоиться стоило и самому Ламберту, но он об этом не думал. - Нам нужно, чтобы из Верейна каждый час поступали оповещения, были составлены списки погибших. Нужно узнать, достаточно ли там людей, чтобы разобрать завалы.
Александра трясло мелкой дрожью. Он стоял, поджимая губы и смотря в одну точку. "Верейнская академия уничтожена взрывом. Причина неясна. Скорее всего все, кто был внутри, погибли". Он вздрагивал каждую секунду, безумно ходили желваки. Он сейчас не думал, что и Ловчие, и ун Осгерд, орали истерическим матом, были правы, он думал о том, что там отец. Рейно всемилостивый, там же был его отец. Там погибли все. "Уничтожена взрывом". Он не слушал, но ловил краем сознания то, что говорил Ламберт, и пытался взять себя в руки. Если бы Сандер видел себя со стороны, он бы заметил, насколько фон Гесс был бледным и насколько сильно стали видны круги под глазами.
Он стоял так не меньше двух минут, а потом посмотрел на императора.
Нервно, мелко кивнул.
Трясти его не переставало.
Он сделал шаг вперед, открывая дверь и смотря на стоящих перепуганных гвардейцев.
- Связного из штаба Легиона сюда. Немедленно.
Тон у фон Гесса сейчас был такой, да и вид, что от него отшатнулись, как от умертвия, а потом побежали по коридору - в прямом смысле слова побежали. Александр, закрыв дверь очень тихо, запустил руку в волосы, нервно поджимая уголок губ.
Ламберт не отпускал запястья Александра, чтобы не дать ему уйти, и когда он закрыл дверь, вернувшись в кабинет, потянул его к дивану, усадил, надавив на плечи.
- Сиди. Еще ничего не подтверждено. Сиди здесь, никуда в ближайшее время не пойдешь.
Ламберту было известно, каково неожиданно потерять отца, он своего-то недавно похоронил, и сейчас стоял, пытаясь решить, дать воды или не стоит. Все же дошел до стола, плеснул воды из графина в стакан, ощущая, как дрожат руки, встал с Александром.
- Вот, на. Выпей мелкими глотками, поможет успокоиться.
Где был этот проклятый Моррой штабной? Ламберт понимал, что прошло не больше минуты, но сейчас каждая секунда казалась растянутой в целую вечность.
Александр посмотрел на стакан, взял его, потом встал и вылил воду в графин обратно, потом подошел к высокому шкафу и молча достал оттуда бутылку крепкого итерийского бурбона. Открыл, плеснул себе так, щедро, после чего в три глотка, даже не заметив вкуса, выпил и встал, смотря в окно.
Твою мать.
Но дрожь постепенно успокаивалась.
- Там погибли все, кто был на Конклаве. Маги. Слуги. Все.
- Я сказал ему передать приветствие и уйти, потому что он не маг и не имеет права находиться на Конклаве, - очень быстро проговорил Ламберт. - Мы не знаем, когда именно произошел взрыв, он мог успеть уйти.
Ужас от мысли, что он сам отправил отца Александра на смерть, был настолько силен, что Ламберт едва соображал.
Следуя примеру, он плеснул себе бурбона в тот же стакан, но меньше, выпил, ощутив вкус и закашлявшись. Мерзкое пойло. И голова от него совершенно не прояснилась.
Дверь кабинета вновь открылась без стука, на пороге стоял связной, но не заходил, будто не решался. Ламберт, обернувшись к нему, медленно поставил пустой стакан на стол.
- Наладить ежечасную связь с Верейном, а еще лучше - получать от них информацию раз в полчаса. Нужно узнать, достаточно ли им людей для того, чтобы разобраться с обломками здания и оказать помощь пострадавшим. Мне нужны списки всех, кто находился в городе, списки погибших, раненых и пропавших без вести. Всю информацию доставлять мне лично. И отдельно - узнать, что с фон Гессом и сообщить. Выполняй.
- Есть! - штабной, не успевший сказать ни слова до этого, убежал, даже не закрыв дверь.
Ламберт, даже не поведя бровью, подошел к ней сам и захлопнул.

Пожав плечами, Ламберт вздохнул и забрал стакан, поболтал им в руке.
- Он всех нас провел, и в итоге такие жертвы. Только ун Осгерд и Ловчие были уверены в том, что он виноват, не было никакого подтверждения, что это действительно так. А теперь - вот.
Ламберт повел рукой, как бы показывая кабинет, но на самом деле имел в виду все эти многочисленные неприятные итоги, с которыми приходилось теперь разбираться. Он не представлял, как объяснять смерти архимагов. А если вообще кто-нибудь развяжет войну? Та же Итерия, например. Рейно, ведь все было нормально!
Совершенно не по-императорски поставив ноги на диван и обняв их руками, Ламберт поставил подбородок на колени.
- Пока что даже не могу придумать, как из всего этого выбраться с минимальными потерями.
- Никак, - отрезал Александр. Он поморщился, сделал еще один глоток из стакана, потом нервно взъерошил волосы. - Я тоже был уверен. После разговора с ними. Люди, которые так прощаются, не могут врать. Морра!
Фон Гесс выругался громко и тряхнул головой.
Ламберт глянул на Александра, как на предателя, махнул рукой со стаканом. Пара капель бурбона попала на ладонь.
- О, ну конечно, давай еще, скажи, что я виноват в смертях всех этих людей, - сердито зашипел он и слизал капли.
В душе Ламберт так и думал. Именно он не смог нормально тряхнуть фон Тэга, поэтому, можно сказать, сам лично был виновен в смерти огромного количества людей. Это все было его виной, но Ламберт, вернись назад, вряд ли поступил бы как-то иначе.
- Как прощаются? Они в разных камерах, - спросил он, решив быстро перевести тему на что-то другое.
Александр промолчал. Да, здесь была вина Ламберта. Но не его одного. А вообще всех, и в первую очередь - Смотрящих
- Я разрешил двоим поговорить, - коротко ответил он.
Ламберт поднял бровь.
- Зачем? Почему двоим, а не всем сразу тогда уж?
- Потому что один из них попросил только курить, а второй попросил поговорить с другим, а не со всеми. А к девчонке я не зашел. Я не смог.
Он нахмурился.
- Ун Осгерд вообще язвил. И я его понимаю. Я бы вообще шею свернул визитеру. Рейно, - Александр прикрыл глаза. - Нужно их выпустить. Они не заслужили там сидеть. Все. Это мы... все... Морра.
Он качнул головой, потом снова сел на диван и опять взъерошил волосы.
Помолчав, Ламберт посмотрел перед собой, задумчиво барабаня ногтем по стакану. Нет, на месте ун Осгерда он бы язвить не стал, за такое вообще можно получить удар в ребра, а то и по лицу. Но то, что Александр не зашел к девчонке, было неправильно. Вдруг ей что-то было нужно?
Он вздохнул.
- Иди, скажи, чтобы всех их освободили. Ловчих... не знаю, выдели им временно что-то поприличней темницы. Дом какой-нибудь небольшой. Пока что вряд ли будет возможность нормально вывести их из империи, пусть посидят денек-два.
- А Рунар? - спросил Александр. - Как только он выйдет на улицу, его пристрелят свои же.
- Вряд ли ему самому хочется сидеть за решеткой, поэтому переведи его во дворец, выставь охрану, - Ламберт сделал глоток. Он понимал, что все равно ун Осгерда прибьют свои же, даже если дать ему пересидеть во дворце.
Александр посмотрел на Ламберта так, как будто впервые увидел.
- Серьезно? - в голосе фон Гесса прозвучала плохо скрываемая ирония. - Охрану? К меченому? Во дворце? Вы понимаете вообще, что он не сдастся без боя? Вам не хватает горы трупов там, нужно еще здесь, под носом?
Ламберт посмотрел на Александра, как на идиота.
- Серьезно? - передразнил он. - Охрану, чтобы его свои же не тронули. На его защиту, а не чтобы его никуда не пускали.
Александр снова посмотрел на Ламберта, как на странного человека.
- Вы вообще знаете, как работает Легион?
Ламберт кивнул.
- Знаю. И если будут видеть, что он мне нужен, не тронут.
- Тронут, - возразил Александр. - Нет, в таком случае, пусть пока что сидит в темнице.
- Значит, в темнице, - сказал Ламберт. - Просто объясни ему ситуацию. Или не объясняй.
Что делать с ун Осгердом, Ламберт еще не решил, пьяная голова подсказывала ему, что стоит вернуть обратно в Палату, но такой ли уж это было хорошей идеей?
- Пусть пока посидит, ничего ему не говори, позже решим. Хорошо?

Отредактировано Ламберт фон Геллер (2020-10-28 23:50:56)