- Прекрасно себя чувствую, благодарю, - ответил Густав, бросив на Фернандо быстрый взгляд.
Внутри клокотала сила.
Магия, древняя, забытая всеми и недоступная большинству людей, сейчас скрывалась внутри него, и он ощущал его каждой клеточкой своего тела. Даже сердце стучало иначе, разгоняя кровь.
Человеческое тело было плохой оболочкой для магии – это Густав уже успел уяснить. Ему приходилось прикладывать силы, чтобы сдерживать то древнее, что он поселил в себе, потому что итог был неожиданным даже для него – человека, посвятившего полжизни изучению вопроса изначальной магии.
Фернандо продолжал наблюдать, словно ждал, что Густав сейчас встанет на руки и изобразит какой-то цирковой трюк – возможно, прыгнет сквозь горящий обруч. Это раздражало.
- Фернандо, вам нечем заняться перед Конклавом, кроме как мной любоваться? – поинтересовался Густав. - А мне казалось, вам следует написать доклад и проверить, чтобы все было готово к моему выступлению.
Нужно было занять Фернандо, чтобы не пялился. Густав не был уверен, что выглядит действительно здоровым: его попытки держать себя в руках казались провальными даже ему самому, и дело было не в том, что вся магическая вязь, нанесенная на тело, чтобы сдерживать выбросы силы, вызывала жар.
О нет. Ему хотелось кричать, рассказывать людям об открытии. Это было не простым исследованием, не обычными глупостями, которыми занимались маги, прячась в четырех стенах и штудируя библиотечные фолианты. Густав совершил невероятное! Густав сам мог стать легендой, и от этого его пальцы подрагивали.
Он смотрел в окно, полностью погруженный в собственные мысли, облизывал губы и старательно скрывал улыбку.
Люди узнают. Весь мир о нем узнает, он потрясет магическое общество так, что только самый простодушный глупец не понизит голос, с благоговением произнося его имя.
Величайшее открытие. Невероятное.

[nick]Густав фон Тэг[/nick][icon]http://upforme.ru/uploads/001a/d4/c3/3/422155.jpg[/icon][zvn]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету" class="ank">Густав фон Тэг, 56</a><br>Архимаг Эренхаста</div>[/zvn]

Смотрящие казались смущенными, но настаивали на особо тщательной проверке.
Густав вежливо улыбнулся, посмотрев на них так, будто общался с блаженными.
Вариант с досмотром он предусмотрел, был к нему готов и даже особо не нервничал, разве что только самую малость. Да, все было правильно: в Верейне должен был состояться Конклав, поэтому усиление проверок было логичным, он даже сам, было дело, фыркал, когда безопасность в Миоке показалась ему недостаточно высокой.
- Может, мне еще и раздеться? – насмешливо поинтересовался Густав, когда Смотрящие попросили его проследовать за ним.
Он специально желал их смутить, и у него получилось. Конечно же, никто не собирался его раздевать, чтобы не навлечь проблем и не распространить среди сливок магического общества слухи о некорректном отношении к главному магу в стране.
- Фернандо, будьте любезны отнести мои вещи, - Густав учтиво улыбнулся, кивнул Лара и пошел со Смотрящими.
На них, разумеется, оглядывались, а кто-то даже откровенно шептался, обсуждая происходящее. Густав изображал абсолютное добродушие, был спокоен что внешне, что внутренне. Он сделал все, чтобы ни один драконий камень не мог засечь происходившие в нем изменения. Архимагами не становится абы кто – и Густав действительно был одним из умнейших магов Эренхаста.
Впрочем, без записей Фернандо Лара он бы далеко не уехал. Мальчик был по-настоящему талантливым, услужливым и работящим, а еще – слепо верящим людям. Удобное сочетание, особенно для тех дел, что проворачивал Густав.
Оказалось, что все было крайне тревожно. Смотрящие не назвали имени, но в столице оставался кто-то, кто подозревал, что разрывы Грани были из-за Густава. Он не надеялся, что в Легионе сидели одни только идиоты, но не думал, что все сможет раскрыться вот так, благодаря чужим догадкам.
- То есть кто-то предположил, что из-за меня происходят проблемы с разрывом Грани, и теперь меня допрашивают? - уточнил Густав, подняв брови.
- Для этого есть все основания, герр фон Тэг, - вздохнул Смотрящий. По его лицу было видно, что происходящее ему не нравится.
- Кто-то, кому, очевидно, хочется найти козла отпущения, решил воспользоваться возможностью свести со мной личные счеты? - повысив голос, уточнил Густав. - Клевета на архимага Эренхаста, подумать только! Да вы понимаете, как это оскорбительно?! Накануне Конклава! Я-то думал, что дело в охране Верейна, но нет! Возмутительно! Вы выставляете идиотами всю империю!
Густав вскочил со стула.
- Уму непостижимо. Проводите ваши проверки.
Пусть проверят. Все правильно, так и должно быть.
Густав убьет двух зайцев - скинет подозрения с себя и выставит идиотом того, кто додумался организовать его проверку.
- Мы уже закончили, герр фон Тэг, - отозвался другой Смотрящий, мрачный и явно едва сдерживающий раздражение. - Произошло недоразумение, мы просим прощения.
- Недоразумение, - цыкнул Густав.
Больше его никто не останавливал, что было удачно, потому что перед Конклавом он предпочел бы отдохнуть.
[nick]Густав фон Тэг[/nick][icon]http://upforme.ru/uploads/001a/d4/c3/3/422155.jpg[/icon][zvn]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету" class="ank">Густав фон Тэг, 56</a><br>Архимаг Эренхаста</div>[/zvn]

Бросив взгляд на Фернандо, Густав поморщился, забрал ключ и пошел наверх. Перед Конклавом нужно было подготовиться.
Он зашел в свой номер, оставив мальчишку внизу и разрешив ему прогуляться - горящие глаза говорили о желании побегать в толпе иностранцев, что было только на руку, потому что он хотя бы не будет мешать.
Густав закрыл дверь, подергал ручку, потом занавесил окно.
Он медленно разделся, стараясь не касаться кожи с нанесенной на нее вязью. Магия рвалась наружу, она была неуправляема.
Еще бы чуть-чуть - и смотрящие увидели все эти символы, которые он на себе нарисовал. Хорошо еще, что не повесил никаких амулетов и догадался сделать стабилизатором собственную кожу. Это было очередное изобретение Фернандо, мальчик должен был далеко пойти, и это каждый раз было на руку.
Отерев вспотевший лоб, Густав залез в свой чемодан, вытащил еще пару стабилизаторов, взятых им на всякий случай, прикрепил их к одежде как изысканные аксессуары - такими в Верейне было никого не удивить.
Он был готов к Конклаву.

5 апреля

В академию Густав вошел с вежливой улыбкой. Иногда его руку ловили и пожимали, иногда - даже обнимали, сообщая, как же рады встрече. Некоторым он кланялся, не прекращая улыбаться.
До начала конклава оставался считанный час, Фернандо, приодевшийся и посвежевший, сверкал улыбкой и, как всегда, слишком размахивал руками, слишком повышал голос, слишком звенел браслетами.
Густав позволил ему пройтись вместе по академии, даже зашел вместе с Фернандо в зал, в котором должен был начаться Конклав. Стоило все проверить, посмотреть, готово ли убранство. К этому дню Густав готовился кропотливо, но не так, как полагалось бы тому, кто чувствует потребность уважить гостей, поэтому он отправил Фернандо проверить, что там с фуршетом, который ждал магов после собрания, а сам медленно пошел по залу, предвкушая триумф.
Голова гудела, жар был силен, но это не могло испортить настроения.
Казалось, с каждым днем магия разгоралась в фон Тэге все ярче, искра напоминала высокий костер, способный лизнуть низкие облака.
Как только все начали заходить в зал, фон Тэг широко улыбнулся и раскинул руки так, будто собирался обнять весь мир.
- Господа и дамы, рад поприветствовать вас в Верейне! Надеюсь, ваш путь был легким и ничего не омрачило поездку. Будьте уверены, вам понравится то, что вы увидите и услышите сегодня.
- И что съедим? - послышался голос из толпы, и все рассмеялись.
Густав вторил всем низким раскатистым смехом.
[nick]Густав фон Тэг[/nick][icon]http://upforme.ru/uploads/001a/d4/c3/3/422155.jpg[/icon][zvn]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету" class="ank">Густав фон Тэг, 56</a><br>Архимаг Эренхаста</div>[/zvn]

[icon]http://forumstatic.ru/files/001a/d4/c3/63355.jpg[/icon][status]архимаг Итерии[/status][nick]Маредит О'Райли[/nick]

Ему не нравилось в империи, пожалуй, решительно все.
И еще ему не нравилось, когда в дела магов влезали люди без дара. Маредит o'Райли смотрел за явившимся капитаном эскадрона императора с легким пренебрежением, пытаясь запомнить, что следует потом направить ноту протеста. Он дождался, пока тот выйдет, после чего наклонил голову к плечу.
- Его Величество приглядывает за Конклавом, Густав? С чего бы такой интерес? - поинтересовался о'Райли.
На самом деле, это было возмутительно. Но сегодня возмущаться ему не слишком-то и хотелось. Архимаг Итерии пребывал в скверном расположении духа, а его радостный, как щенок, коллега не добавлял позитивных впечатлений. Его специалисты, приехавшие вместе с ним на Конклав, сидели рядом. Здесь были представители всех школ, лучшие из лучших, блистательные умы Итерии, за исключением только некроманта, которого архимаг не стал брать с собой из политических соображений.
Нечего дразнить имперских псов. К добру это не приведет. Да и остальных тоже.
Мало кто за пределами его родного королевства понимал, насколько важна наука - и искусство! - обращения со смертью. Когда-нибудь некроманты, частенько повторял Маредит, перевернут понятие магии как таковой. Но скупые умы за пределами Итерии, заключащие своих магов в кандалы контроля, этого не понимали. А он доказывать точно не собирался.
- Его Величество решил нанести визит вежливости, - ответил Густав.
Сам он не был воодушевлен появлением фон Гесса, как и решением императора, в другое время обязательно высказался бы против, но сейчас не имел такой возможности. Нельзя было показывать гостям, что он чего-то не одобряет, да так, что готов потрясать кулаками. Обсудит позже, на совете, который император наверняка соберет, попросит не совать нос в магические дела и не ввязываться в ненужные конфликты.
Хотелось сказать, что императору простительно, ведь он молод, но Густав прикусил язык.
- Вы намерены обсуждать короткое послание от императора, гонец которого уже покинул зал и даже не намеревался оставаться на Конклаве, или мы перейдем к более важным вопросам?
- Нет, отнюдь.
А ноту протеста обязательно направит. Нужно было не забыть.
- Напомните мне, - понизив голос до полушепота, проговорил он ближайшему магу из своей свиты, - по возвращению в Итерию написать протестную ноту в адрес императора Эренхаста.
Маг кивнул, а Маредит снова посмотрел на фон Тэга.
- Так какие важные вопросы вы хотели сегодня поднять, Густав?
На лице Густава появилась широкая улыбка.
Вот он - момент его триумфа, вот то, к чему он так долго шел! В его эксперимент было вложено много сил, работала целая команда, но он по праву должен был пожинать плоды их совместного успеха.
- О, коллега, мы вссе сейчас стоим на пороге великого открытия, мне не терпится как можно скорее перейти к сути. Возможно, у кого-то есть другие важные вопросы для обсуждения, но все-таки начать хотелось бы именно мне, - Густав сделал паузу, посмотрел на лица окружающих его магов.
Магия жгла изнутри, и это было прекрасно. Она могла стать вулканической лавой, сжигающей все на своем пути, но Густав укротил ее, приручил, сделал частью себя.
- Месяц назад я отправился в небольшое путешествие, позволившее мне коснуться того, о чем многим даже не приходилось мечтать. Речь об изначальной магии.
Маредит нахмурился.
- Изначальной магии? И где же вы были, Густав?
- За Гранью, - ответил Густав, не желая называть точного местоположения города. - К сожалению, для того, чтобы попасть туда, пришлось проделать долгий путь, но...
- Физически? - перебил коллегу о'Райли.
- Именно.
Зал загудел. Маредит сидел, и в глазах архимага Итерии появлялось странное выражение, что-то между удивлением и неверием.
- Так где вы были, Густав? - продолжил давить он.
- В Пепельных холмах, - прищурившись, ответил Густав. - Возможно, вам известна легенда о городе, который там находится? Так вот, могу с уверенностью заявить, что я нашел столицу Эласса и побывал в ней.
Зал загудел снова, теперь уже громче. Маредит посмотрел на коллегу из империи так, как будто он только что сказал что-то невозможное. А потом, когда первый шок прошел, он опасно прищурил глаза. Это было очень тревожной вестью.
- Господин... - негромко проговорил сидящий рядом маг призыва, - Грань вокруг него идет изломом. Он нестабилен.
Маредит прищурился сильнее.
- Мой специалист говорит, что вы нестабильны, Густав. Это логично. Вы, как падальщик, потревожили духи умертвленных вашей же нацией людей! - он чувствовал, как начинает злиться. - Все магическое сообщество знает о запрете тревожить мертвых, тем более - мертвых в Пепельных холмах. Вам не хватило катаклизма сотни лет назад и вы решили принести беду в этот мир, Густав? Это безумие!
Гул в зале становился сильнее.
Маредит встал со своего места.
- Коллеги! Маги призыва, кто еще видит искажение Грани?
На несколько секунд повисла тишина. Потом он увидел несколько кивков - те, кто обладал искрой призыва, видели то же, что и сопровождающий его.
- Вы явились на Конклав нестабильным, - сказал, как выплюнул, о'Райли, - вы подвергаете опасности всех нас. Вы нарушили запреты, вы потревожили нестабильных мертвецов в самой опасной точке Аргервельда, Густав!
Густав выслушивал все эти вопли о'Райли, давал ему выпустить пар. О нраве итерийца знали все, и было видно, как некоторый маги в толпе посматривают на Маредита с недовольством.
- Я использовал стабилизаторы, чтобы исправить ситуацию, - ответил Густав. - Взаимодействие с истинной магией не прошло для меня бесследно, не стану этого скрывать, но с каждым днем моя собственная магия сливается с ней все больше, а яркость собственной искры я бы не смог описать словами. Полагаю, то, что видят маги призыва, является следствием изменения в искре, а никак не той самой нестабильностью в привычном понимании этого слова. Мной было проведено исследование, касающееся слияния человека - мага, разумеется, - и истинной магии. Поначалу исследование было теоретическим, и для того, чтобы получить практическое подтверждение, мне потребовалось попасть в Пепельные холмы. Увы, насколько всем нам известно, любое научное открытие не обходится без жертв. В данном случае мне пришлось пожертвовать неприкосновенностью мертвого города.
Было видно, что маги начали делиться на два лагеря, но многим из них было интересно - они затихали, когда говорил Густав.
Он улыбнулся, осознавая, что любопытство окружающих сильнее, чем праведность, к которой призывал Маредит.

Письмо, написанное накануне отъезда, непозволительно коротко; слово «Конклав» выведено с ленцой, «архимаг» — изящно, «Империя» —предательски небрежно, ей хочется спрятать между строк острую иглу — одну, а лучше много, она обрывает себя — нет, не надо, лишнее, дикое, тревожное, адресату всё равно, — хоть укрой чернила ледяным крошевом — она осторожно рвёт лист.
И пишет отцу новое послание.
Ни яда, ни — что горше? — тщеславия; констатирующий факт краткий доклад, достойный быть зачитанным лично адмиралом. Лаконичность растерзанных заживо, ровный почерк и бумага, пахнущая сангамским маслом пополам со сталью. Конклав вызывает столько же детского восторга, как второй бал [решительность, подломившая мечтательность]; легкий трепет вдоль хребта, морозный, — это слишком дорогое платье, чтобы не сохранять тепло, дело в другом — как перед примеркой платья или публичной казнью.
***
Чужой, — думает она сейчас — и улыбается. Из абсолютного приличия беззубо — всем сразу ради эффектности положения, всем сразу — и конкретно никому; своды верейнской академии кажутся грузными, не бессловесный монолит, но сущая интерьерная скука — магистру не хватает хрусталя, прозрачности и зеркального кружева, возможности увидеть своё отражение [кивает кому-то в пространство, точка прицела — ответная улыбка местного мага, движение резче, чем надо, локон из причёски — выбился ли? не катастрофично, но очень важно] и бесполости полых от всякой жизни слуг — по крайней мере, они очень гармоничны с подносом белого полу-едва-сладкого, о да, она помнит прошедшее в Итерии собрание; сложенный образ так совершенен, что она готова признаться в этом рядом находящимся.

Но вино должны подать позже, поэтому Морканта остаётся в молчании — между точно выверенным углом улыбки и отстранённой преданностью в близости — минимально возможной, позволяя сесть между магу призыва с черепашьим лицом и стихийнице [магистр знает, что та носит ровно такие платья, чтобы скрыть ожоги выше запястий] — от о'Райли.

Происходящее кажется ей не совершенным, но идеальным — стылое молчание до речи имперского архимага, отсчёт на дыхание, на движение рук, сложенных на драпировке платья изящно, но каменно.

А потом в многолюдную липкость зала падают слова. Небрежные, как хрустальные крошево. Оседает пылью — тяжкой как ртуть, пыль обратилось эхом, эхо — осознанием; то медленно, даже не с горла, не с нервного выдоха и сиплого вдоха, заполняло.
Пепельные холмы.
Грань.
Изначальна магия.

И стылое чувство — уже не каменное, мертвей и гаже — поднимается от самых кончиков пальцев. Разрывы — это рядом говорят о разрывах, маги призыва, многие — как один; она поворачивает голову [уже не стоит волноваться о сохранности положения волос], её собственное восприятие возведено в ранг полнейшего отсутствия, — обожжённая и закованная в атлас стихийница старше её, но смотрит испуганно, будто ребёнок.
Это сущий хаос. Безумие. Диссонанс, дисгармония, фальшивая нота — какофонией, погруженным в янтарь ульем гудит зал, лишаясь лиц, нисходя только до голосов — нет, показалось, это секундной желание закрыть глаза и перестать видеть — на вдох, выдох — магистр часто моргает, отсекая лишнее, стараясь собраться с мыслями; хочется коснуться висков — но даже в нынешнем положении это неприлично; давит — и потолочный свод; невпопад и как-то между думается о доме — о хрустале, пиритовых нитях и абстрактных благовониях.
О тишине, что достигается путём вырванного языка — или кататоническим [в рамках неидеальности декораций и ужаса признаний] молчанием.

Стихийница со стеклянными глазами ребёнка говорит сбивчивым полушёпотом, что фон Тэг сошёл с ума — Морканта обоюдно стекляно смотрит в ответ и молча соглашается. Магистр считает изначальную магию сердцевиной и исходом всей существующей — как ядро или базис, эта мощь не умещается даже мысленно в голове — и вот почему-то на какие-то сущие секунды становится трудно дышать, но это только кажется — она знает трактаты и суть — Пепельные пустоши это память, разметанная и разросшаяся до отсутствия сущего, —не осознает до последнего, насколько ужаснулась. Мир вокруг кажется неуместной шуткой.

Архимаг говорит о катастрофе — она молча кивает. Всем и никому. Всем и каждому. Зал гудит — уже не абстрактный монолит из людских декораций, маги выбираются, вырывается из янтарного недоумения-шока после всего оглашённого — шёпот уже не благоговеян — заинтересован.

Маг призыва с черепашьим лицом взволнован так, что готов упасть в обморок. Морканта до последнего держит осанку и окаменелость сложенных рук — собственный хребет кажется ей остывшим железным прутом. До последнего — потому что дальше остаётся только встать и уйти, ни соблазна, ни повода, слепота в условиях шока, оглушённость от голосов — но это, конечно, на уровне выдоха, чисто внутреннее, похороненная нервозность, придавленная комком в горле — в остальном магистр кажется спокойной.
Кажется.
Кажется. Это врастает в кости.

Она невпопад думает о положении шлейфа — отрез шифоновой ткани ползёт за ней на праве эха, шелеста в такт шагам [она знает, что вслед уходящей итерийской делегации смотрят не многие, но некоторые, в такие моменты важна причёска, очерк плеч и спина].
Ком в горле проваливается в грудь жгуче и снежно — и Морканта находит голос. Чуть ускоряет шаг, огибая других магов, шлейф вьётся змеей, она — подле о'Райли у правого плеча.
— Даже если предположить, что господин фон Тэг прав, говоря нам о том, что он в силах удерживать и контролировать изначальную магию, — в тоне неверие, помноженное на яд, только намёком, голос — стальной и чеканный, сталь ни подходит ни к платью, ни к едва дрожащим рука.
— Он предлагает её другим. Посредством неизученного и неизвестного в своих последствиях ритуала. Кто согласится? Сколько достанется каждому? Никто из желающих не имеет практического опыта в обращении с изначальной магией. Удерживает фон Тэг — удержат ли они, справятся? Нет никакого гаранта. Катастрофа как итог станет более вероятной.

Катастрофа прямо за спиной. А они шагают прочь.
Она оглядывается. На самом деле не на оставшихся магов — на притихшую коллегу-стихийницу, Морканта опускает взгляд на судорожный атлас чужих рукавов — и почему-то думает о летящих на огонь бабочках.

— И мы ничего не можем с этим поделать.
Не вопрос, не восклицание — ни капли интонации; сухое утверждение — единственный на этом Конклаве её доклад, больше похожий на приговор. И всё, конечно, о бабочках.

Отредактировано Морканта Гваур (2020-10-16 21:55:40)