Санитар был невозмутим и, несмотря на свои размеры, молниеносен. Пациенту помогли перейти через порог, резким хлопком за ним закрыли дверь, щелкнула щеколда, даже не расспрашивая какого рода компанию стоит ожидать. Угрюмо, сухо и безапелляционно громила сказал только:

- Оплата наличными по факту лечения. Чеки не принимаем. Возможна расписка на половину суммы, если с собой нет всей.
Все работало слишком слаженно и слишком отточено. На звоночек колокольчика, висевшего под дверной рамой, тут же прибежала миниатюрная медсистричка .

- Свободен только доктор Г.С.,- все говорилось слишком коротко, слишком сдержанно, словно люди тут были механизмами какой-то древней машины. Даже полные имена не говорились. Правда, непонятно, если это делалось в качестве сохранения личной информации или для экономии времени.- Второй этаж.

***

Ваня медленно раскачивала тонкое стекло прозрачной ампулы с опилочкой пробкой между большим и указательным пальцем. Зачарованный морфий поблескивал серебром, переливался так, словно это была не прозрачная жидкость, а скопление звездной пыли. Даже обычный морфий еще не получил точных клинических исследований и научных выборок, что говорить про его усиленную магией формулу. Но наука любит молодых, наука любит дерзких. А опыты любят отчаянных. Цинично, но риск нескольких опытов, возможно, будет стоить огромному прогрессу всему человечеству в будущем. Некая врачебная этика без этики человеческой: закрыть глаза на пару рискованных экспериментов сейчас, чтоб в перспективе получить миллионы спасенных жизней.

Но из мыслей и фантазий о фундаментальных открытиях медицины вырвала конвульсия дверного звонка на первом этаже. Ухо доктора было настолько натренировано за полгода, что звук столкновения язычка о стенку латуни мог уже выцепить среди тысячи иных.

Ваня поставила ампулу на стол, вскочила со стула, затем развернула белую, свежую простынь на кушетку и закончила аккурат, когда дверь ее кабинета открылась и на пороге оказалось трое: санитар, молодой мужчина на его руках и медсестра рядом.

- Мужчина, 25-30  лет, открытая рана брюшной полости, ранение не сквозное. Пульс 87. Потерял много крови, но находится в сознании. Зрачок реагирует на свет. Язык влажный. Нет признаков болевого шока,- медсестра давала все показания которые успела снять менее чем за две минуты.
Ваня не отвечала, доставая хирургические ножницы, пока санитар укладывал пациента на кушетку. После, стоило только санитару освободить руки, как тот буркнул «будут гости» и вышел в коридор. Сенке это было слышать не впервой, пациентов ни раз просили «вернуть», иногда обманом, иногда угрозами, а иногда и силой. Но все связанное с безопасностью Ваня всегда оставляла на усмотрение персонала. Ее магического дара хватит чтобы не дать своего пациента в обиду, хотя бы пока грубые мужские руки тянутся к рукояти карабины.

Уже после, когда доктор одним резким движением раскрыла сюртук, а после вспорола ткань рубашки, так чтобы оголенным осталась брюшина и грудная клетка, наконец-таки впервые встретилась взглядом с раненным.

Мужчина тщедушного телосложения. 25 лет? Побелевшие губы, холодный пот. Фокусирует зрение, на речь реагирует.
И взгляд не задержался ни секундой больше. Рана. Один острый край. Ножевое. Кровь густая и насыщенная эритроцитами, судя по цвету. Значит ранение не дольше чем пол часа назад. Возможные задетые органы: легкое, печень или толстая кишка. Лучше не толстая кишка – заражение крови инородной пищеварительной флорой происходит слишком быстро. Судя по ритму дыхания: и легкое вряд ли задето. Но надо проверить.

- Сестра, зажать рану марлей.
Сестра послушно наложила белую ткань без ворса на место кровотечения. Главное, конечно же, остановить потерю крови. Но обследование еще не завершено, нужно действовать быстро, рану еще придется тревожить для полного диагноза.

- Вы меня слышите? Я буду вашим лечащим врачем сегодня, меня зовут доктор Готшаль-Старжец. Мне нужно будет Вас касаться для оказания медицинской помощи.

Обычно, больные поступают в бессознательном состоянии или полной агонии. Но этот – особенный случай. Поставленная речь без шокового бреда, отсутствие конвульсий и спазмов, настолько осознанный и адекватный, что Ваня впервые решила уточнить положение. Она – врач. Она раздевает, касается, смотрит не как женщина, а как ремесленник. Пациентам при смерти до таких формальностей дела нет, а тут… Как будто нужно осознанно навязывать свои услуги раненому.
Впрочем, не дожидаясь даже кивка, сенка склонилась над кушеткой чтоб своим ухом встретиться с грудной клеткой пациента. Перкуссия дыхания была вялой, но размеренной и равномерной. Он точно ранен? По ощущениям, мальчика просто схватил приступ хандры или банальное изнеможение. Тем не менее, Ваня не услышала никаких кряхтений, бульканий и прочих звуков характерных ранениям легких.

- Переверните на бок.
Осторожно, но достаточно уверено медсестра сделала указанное и тут… kurwa. Рыжие брови поползли на веснушчатый лоб. Целая карта затянутых ран и порезов по всей плоскости спины. Ни одного живого места. Телесные рубцы с характерной опухшей текстурой могли свидетельствовать о том, что совокупность этих ранений была достаточно давно. Впрочем, если к курсу лечения прикладывал руку опытный маг созидания, то это не точно. Жертва пыток? Доктор вернула своему лицу собранный вид, сейчас не время модулировать легенды старым ранам. Кровоподтека с обратной стороны не было, как и гематомы. Значит точно узнать траекторию входа ножевого можно только опытным путем.

- Понятно. Открывай рану и передай зажим Бильрота. Подготовь инъекцию М-00,- Ваня закатала рукава белой сорочки, что находилась под черным фартуком в пол и вновь взглянула в лицо своего пациента. Совсем молодой мальчик. Лучше бы он кричал и корчился в агонии, такое невозмутимое, пусть и уставшее лицо было слишком… непривычно. Как будто пациент в полном сознании ее даже осуждает и тестирует? Такой с виду хрупкий, белоснежный и утонченный. Кукла, право, кукла, никак не человек.- Сейчас я буду проверять глубину и угол проникновения. Будет больно. Традиционным способом было бы предложить вам кляп в рот, но у меня есть экспериментальное средство, которое погрузит вас в бессознательное состояние на ближайшие часов 7. Вы согласны на инъекцию?

Будь пациент в мучительных болях, доктор Готшаль-Старжец даже и не стала бы спрашивать. Ведь ей предстоит проникнуть зажимом внутрь раны, а значит нужна полная неподвижность раненого. И если зажим без сопротивления под собственной массой упадет более чем на 4 см, то можно смело утверждать, что задеты внутренние органы под мышцами и жировой прослойкой. И тогда начнется еще и другая пытка – прогрессивное расширение раны для исследования области поражения и последующее хирургическое вмешательство. Пусть мальчишка сейчас и стойкий оловянный солдатик, но не мучать же его во время диагностики за напрасно. Нет-нет, вовсе не эксперимент и проверка морфия. Гумманизм и только. Просто так совпали звезды.

Ване всегда хотелось спасать пациентов. И желательно чтобы в процессе спасения они не умирали от болевых шоков.

Отредактировано Ваня Готшаль-Старжец (2020-08-26 04:55:25)

- Как пожелаете.
Ваня скептически прищурила глаза. Ладно, если вытерпит, так вытерпит. Без согласия, действительно, экспериментировать над умирающим – за гранью добра и зла. Как бы свое ремесло она не любила, но выживший пациент вряд ли будет доволен. И так показатель репутации женщины-врача-маргинала где-то чуть ниже нуля, зачем добровольно убивать свое будущее в карьере, когда за тебя с этим прекрасно справляется социум с его предрассудками? Ладно, как клиент того пожелает. Страдать так страдать.
Но вот другое дело, когда пациент сам себя диагностирует, говорит, как проводить лечение и командует процессом. О, нет, белокурый мальчик, у меня есть процедура и она не подразумевает пункта «зашивать неизученное ранение, потому что так сказало тело на столе».

Он еще на полном серьезе думает, что доктор будет вводить в пациента неизвестные субстанции. Это что, какой-то новый изощренный вид косноязычного суицида – уйти руками врача? Вот чем-чем Ваня гордилась, так это тем, что у нее пока что ни один пациент не умер. И исключительно потому, что она дисциплинированный специалист, умеет не ломаться и не поддаваться панике даже в критических состояниях. Сколько приходилось работать под вопли-вяканья раненых, которые думали, что в медицине они смыслят уж точно больше, чем «баба» или «молодуха», столько же Готшаль-Старжец убеждалась, что доктор тут она и она дирижер данного процесса, ответственность ее и решения принимает она.

Хех, вы гляньте, он думает, что внутренние органы не задеты! А может быть еще карты разложим и на кофейной гуще погадаем!? И ничего, что в печени, к примеру, нет нервных окончаний и этот орган боли не чувствует? А если сейчас брюшина заполняется кровью? О, нет. Я так просто свою великолепную статистику не испорчу.
- У вас может быть внутреннее кровотечение, разрыв аорты или сепсис и еще десятки разных осложнений, которые нельзя зашивать. Я должна убедиться. Это не займет больше пяти минут. Но кляп все-таки зажмите, - о, праотцы анатомии и медицины, дожили. Я как на экзамене, еще и объясняюсь. Лучше бы без сознания все поступали. - Сестра!

Сестричка послушно подала зажим. Ваня согнулась над раной и на глаз отмерила ровный в 90 градусов угол входа. Поразительной во внешнем виде доктора была одна вещь: жесты, телодвижения и язык тела совершенно не соответствовали размерам. Обычно «крупноватые» люди представляются какими-то неловкими, размашистыми, медлительными ну или хотя бы вальяжными. Но не Ваня. Ваня не сказать, что была резкой и стремительной, но ее телу абсолютна не присуща ни секунда копошения. Четко, как по учебнику. Словно рыжая наперед знает, где ее рука-нога-голова должны быть через мгновение. Ни лишнего шага, ни лишнего взмаха рукой. Как будто даже шорох одежды по расписанию.
Зажим действительно не проник так глубоко как этого боялась доктор. Пациент был прав (как ни странно), но дополнительная диагностика хуже еще никому не делала, так что вместо каких-либо оправданий и объяснений Ваня только кивнула в сторону «белокурой куклы», мол, да, все хорошо, жить будешь.

Судя по уровню проникновения, может быть пара трещин в печени. Диета и постельный режим будут достаточными, учитывая то, что печень самый быстрорегенирирующий внутренний орган.

- Раствор АН-07, корнцанг и приготовить шовный материал.
Пока медсестра побежала кряхтеть у шкафчиков, подготавливать иглу и нити, Ваня открыла пробирку с люминесцентно-фиолетовой жидкостью. Марля, сложенная на манер маленького тампона и зажатая между плоскостями корнцанга погрузилась в неизвестную жидкость и резковато-горький запах трав заполнил комнату. Доктор уже было поднесла смоченную марлю к ране, когда вспомнила, что пациент у нее сегодня очень смышлёный и наверняка сейчас опять скажет что-то в духе, что он не подопытный кролик.

- Маг созидания. Верифицированный. А это - зачарованный раствор для обработки ран, там есть немного слюны Сколопендроморфа, так что за антидот можете не волноваться. Сейчас будет щипать, - ткань при соприкосновении с оголенным мясом действительно начала пощипывать. Но не более чем то бы делал обычный спирт. С раной Готшаль-Старжец обходилась бережно. Вот где скрепа «женщины – создания нежные» действительно приходилась к месту, так это в медицине. Все-таки женские руки действительно куда легче и нежнее мужских в этом ремесле.

Ваня все-таки мечтала, что пациент отключится, но на секунду переведя взгляд к лицу мальчика опять поняла, что встретилась своими глазами с его. Все еще фокусирующийся зрачок. Оу, кажется, он посмотрел на ее руки. Просто не пациент, а чудо внимательности и проницательности.

- Специфика профессии – мне нельзя работать с открытыми ранениями при этом не сняв кольца. Но если вам будет спокойней, я покажу его, как только закончу со швом, - только не надо об этом говорить Смотрящим, уж пожалуйста, добавила про себя, впрочем, уже глядя в рану и наблюдая как осторожно порхает корнцанг вокруг красного разлома, проникая в оголенное мясо на доли секунды. Достаточно, чтобы после зашивания раны внутри осталось средство для предотвращение сепсиса и антидот не вышел с изливающейся кровью. - Сестра, промокнуть рану, буду приступать к наложению шва.
Уже когда Ваня проверила иглу на свету, проверила длину нити и вернулась к ране, послышался первый оглушительный выстрел с первого этажа. Ни хлопков двери, ни звона колокольчика. Значит «хвост» пациента еще не внутри. Может быть санитар отстреливается из окна? Предупредительный?

- Доктор Го… - нерешительно начала сестричка
- Дальше я сама, иди, прячься, - доктор только кротко кивнула, и медсестра пулей вылетела из кабинета.

Ваня же продолжила как ни в чем ни бывало. Никакого мандража во внешнем виде, вся та же решительная и уверенна жестикуляция. Одной рукой доктор слегка сжимает края раны, между средним и большим пальцем; второй направляет крючкообразную иглу под кожу. Возможно, работать придется немного быстрее, но не значит, что менее качественно и неаккуратно. Преимущество кабинета на втором этаже – времени немного больше. Даже если мародеры и проникнут внутрь, все равно первым начнут обыскивать что ближе к торцу.

- Сколько человек, есть ли у них огнестрельное оружие?
Вот все, что сухо спрашивает доктор, делая очередной стежок.

Отредактировано Ваня Готшаль-Старжец (2020-08-31 04:14:09)

Ваня продолжала сшивать мягкие подвижные ткани аккуратными стежками и остановилась только на мгновение чтоб поднять взгляд к лицу раненного. Рыжая бровь изогнулась в немом вопросе. Пять… или шесть? Правильнно расслышала? Не один или два. Пять или шесть. Это один патруль городской полиции. Или одна бригада пожарных. На одного раненого мальчика.
Пани Старжец только набрала вобольше воздуха в легкие для риторического вопроса «что нужно сделать чтобы на твой хвост села целая орава», но тут же вспомнила принцип невмешательства. Поэтому только кивнула, показывая, что информацию уяснила.

- Нужно будет чтобы кто-нибудь Вас забрал после выписки. Желательно каретой или повозкой, мы не сможем вас госпитализировать более чем на сутки,- доктору очень хотелось добавить «надеюсь вы понимаете почему», но не стала.

Еще десять-пятнадцать минут сосредоточенных движений по чужой плоти. Кровь запачкала пальцы, проникла под ногти, залезла в линии на ладонях. Из просвета уже перешитой раны еще выступали редкие бусинки крови. Надо чтобы кровь начала быстрее сворачиваться, но это уже зависит от самого пациента. Нужно периодически промывать шов. Ваня только собралась крикнуть «сестра, воды», как вспомнила что сама же велела всем прятаться. Кстати о прятаться, надо сказать санитарам плохую весть и запастись оружием самой. Ночка обещает быть насыщенной, спасибо новому клиенту.
Зажимом доктор поддела кончик марли и положила поверх свежего шва, после чего взяла больного за руку и поместила его же собственную ладонь поверх зашитой раны.
- Не давите сильно, просто придерживайте. Не снимайте ткань с раны ни в коем случае, чтобы не занести ничего в шов. Будет лучше если вы сможете заснуть. Я скоро вернусь.

Доктор резко вылетела из кабинета, на ходу обтирая запачканные кровью руки о подол белоснежного фартука; ступни уже перебирали ступеньки лестницы, ведущий на первый этаж, когда посреди тишины послышались звуки копошения. И очертания теней за окнами. И снова звенящая тишина. Ваня замерла, предчувствуя что-то нехорошее. Санитар прятавшийся в дверном проеме аккурат перед главными дверьми, повернулся к доктору и прижали указательный палец к губам. Ваня кивнула, в ответ пытаясь даже тише дышать. Только подняла раскрытую ладонь, демонстрируя пять пальцев и одними губами прошевелила «пять или шесть». Санитар кивнул и сильнее сжал лебель в руках, который держал прикладом к плечу, явно собирался резко огреть любого желающего войти первым. Его товарищ, второй такой же детина, наверняка идентично дежурит у черного входа.
Но гробовая тишина тут же прервалась, когда одновременно не то кирпич, не то камень влетел в окно первого этажа. Нет, определенно дверью никто сегодня ночью пользоваться не собирался.
- Kurwa, kurwa-kurwa-kurwa,- еле сдерживая панику затараторила доктор.

Санитар тоже выругался и моментально выпустил патрон по направлению звука выбитого стекла. Пани Старжец невольно согнулась от оглушительного выстрела и начала учащенно дышать. Нет, бывало всякое в дверях Lezter Atemzug, но штурм – впервые. И снова оглушающе тихо. Или это звон в ушах? Может быть штурмующие как раз и хотели проверить насколько хорошо вооружены обороняющееся.

Соберись, Ваня, соберись. Кажется, под прилавком в приемной есть кольт. Главврач оставил револьвер там на крайний случай, если кому-то из сестер придется пригрозить дулом незваным гостям или любезно, но ясно попросить на выход тех, кто не платит по счетам. Кажется, глав врач говорил, что прицел у этого кольта не очень и там всего два патрона внутри. Но сейчас сойдет и это. Не скальпелем же размахивать в стороны, а защищать себя и пациентов как-нибудь да надо. Да, можно поставить щит на пару минут, но щитом бандитов не выгнать.
На согнутых ногах, сгорбленная, вжимая голову в плечи, доктор Старжец семенила к регистрационной стойке, слегка подрагивающими руками проверять на ощупь под столешницей наличие оружие. Нугдежегдежегде. По-прежнему надеясь почувствовать холод метала дула или шероховатость рукояти, Ваня не видела как темная тень выросла у нее за спиной.

Отредактировано Ваня Готшаль-Старжец (2021-01-08 07:19:59)

Ваня зажмурилась еще сильнее, услышав второй выстрел, что оказался пулей направленной в регистрационную стойку. В ушах опять оглушающе зазвенело. Маги созидания, в теории, должны бегать по полям боя, под свисты залпов орудий и вытаскивать раненных, уберегать солдат. А доктор Старжец просто раскисла и позволила себе на секунду стать городской неженкой. Непозволительная роскошь, надо взять себя в руки и отбиваться-защищаться. Пальцы наконец нащупали рукоять кольта и одним резким движением выдернули оружие из-под столешницы.
Сейчас она покажет как это – обижать медиков. Давно надо было сделать сей жест. Этих скотов с того света вытаскиваешь, а они не проявляют ни капли уважения. Сейчас она покажет.

Ваня прижала пистолет к груди и сделала глубокий вздох через ноздри, подготавливая себя к ворожбе. Сейчас она покажет. Это ее клиника, ее единственное место, где она может реализоваться и стать чем-то большим чем «неказистая девочка, играющая в медицину». Она никому не даст уничтожить храм личных амбиций и прекрасного будущего.
В ушах все еще звенело, поэтому мужской голос был еле различим. Не слышалось сказанное, только отдельные гласные и нотки злости в интонации. Сейчас она покажет.

Ваня резко встала на ноги, появляясь из-за стойки и тут же направила дуло на незнакомца. Вокруг ее тела слабым перламутром отливалась скорлупа магического барьера. Звон начинал отступать и постепенно плеяда бессвязных звуков, словно кто-то говорил под морской глубиной, становилась отчетливыми словами. «… уберут все, что успели натворить. Никто не пострадал?»
- Конечно уберут.

Пани Старжец шла на разговор, но магический щит не убрала. Барьер будто резонировал с речью и подергивался, все что рябь на воде, когда Ваня напрягала голосовые связки.
Рыжее, веснушчатое лицо мага демонстрировало все оттенки злости и обиды. Сдвинутые брови, поджатые губы. Словно это нападение ранило ее до глубины души и ужесточило. Дуло пистолета все так же было направлено на незнакомца. Одновременно доктор судорожно пыталась перебрать в памяти лица всех «серых баронов» и любых главарей мелких шаек; кадрами отвратительные рожи чередовались в голове. Но нет, ни один из посетителей в прошлом даже отдаленно не напоминал молодого мужчину, что стоял перед нею. Возможно даже не крыса. Хорошо одет, с виду не имперец, какой-то южанин? Ваня скользнула взглядом по рукам. Кольца не было. Значит не маг. Хвала. Не хватало еще привлечь к себе внимание смотрящих, которые точно были бы уже в дверях учуяв применение боевой магии в городе. Но кем бы ни был мужчина – он точно не порядочный муж. Людей приличных и с законом Империи дружбу ведущих, как правило, в дверях клиники не оказывалось. В любом качестве. Пациента или посетителя.

- Достопочтенный герр, вот как мы сейчас с вами поступим. По-честному. Если это ваши люди – прикажите им выложить все оружие до последнего на пол, а затем лечь на пол. Санитары обыщут наших "гостей" и соберут все, что может представлять опасность на время нахождения в клинике. Не волнуйтесь - все вернут, как только восстановительные работы окончатся.
- Но, доктор Старжец…- санитар, что по прежнему держал одного из ассасинов на прицеле возразил.
- Нам не надо чужого, Винсент. Нам нужен покой и безопасность для персонала и пациентов. Мы. Вернем. Все.
Ваня была зла и обижена. Но нет, зла не как фурия, не до истерики, не до нервного срыва. Зла под кожей, зажатым нервом и напряженным комком. Ее голос не дрожал от страха, ее голос дрожал от волнения, словно у любящей матери только что хотели отобрать ребенка.

- И вы сложите любое оружие что на вас в том числе. А потом, я уберу пистолет и сниму барьер. Мы пройдем в мой кабинет наверху, посчитаем убытки, не бойтесь, как я сказала ранее: лишнего нам не надо. Ровно столько на сколько вы и ваши люди нанесли ущерба сегодня. И вы выпишите чек или напишите расписку. Считаю это будет честным.
Ваня все еще держала незнакомца на мушке, а скорлупа щита все еще отливала перламутром и подрагивала от речи. Самому доктору это все не нравилось. И держать кого-то на прицеле – сомнительное удовольствие. Но ей нужно убедиться, что ни незваный гость, ни его люди точно больше никаких фокусов не выкинут. И вообще у нее пациент в критическом состоянии в кабинете, пусть уже эти горе-штурмующие быстрее сдадутся.

- Констебели и возможный патруль должны быть последней из ваших забот сейчас.
Ваня стояла все в той же позе, статичная и напряженная до кончиков ресниц, только глаза двигаются смотреть как незваные гости складывают оружие на пол. Потом перевела взгляд на санитара и кивком, не пророня ни слова, дала понять, что со всем этим делать. Винсент повесил ремень винтовки на плечо и принялся собирать «урожай». Еще какое-то время медик продолжала следить за поведением несостоявшихся убийц, смотрела как они реагируют и не собираются ли чего еще выкинуть. Пока все шло гладко, но в регистратуре все еще стоял разряженный запах олова и пороха, словно напоминая, как шумно было еще с пару минут назад.

- Что ж, если вам нужно лишь опознать пациента, то ваши люди вам для этого не понадобятся?
Ваня опустила руку с кольтом, но барьер все еще не опускала.
- В наших стенах нужны только пациенты или оплачивающие лечение. Думаю, ваши люди не подходят под оба критерия.
Она все еще была злая и раздраженная, но при этом… властная? Да, за стенами клиники могла быть своя иерархия, свои авторитеты и прочее. Но внутри этих стен – доктор Старжец полноправная хозяйка, навязывает местные правила, повелевает и распоряжается. Внутри «Последнего Вздоха» Ваня никого не боится и способна сворачивать горы. Несколько квадратных метров полной независимости. Вполне вероятно, что стоит перейти порог и всем этим молодчикам ничего не будет стоить одним красивым росчерком клинка окрасить шею в алый, или одним движением пальца сделать дырку с обугленными краями во лбу. Но пока. Пока они внутри альтернативной реальности, где правила диктует она сама.

- Отдадим оружие лично вам после опознания пациента. Всем остальным можно пройти на выход. Винсент, проводи «гостей» и не забудь запереть за ними двери. Если прибудет патруль – все по обычному сценарию.

***

Ваня не хотела показывать белокурого юнца незнакомому мужчине, чьи люди только что готовы были разнести всю клинику лишь бы добраться до раненного тела. Слишком дорого мальчишка обошелся чтобы теперь его так просто отдавать. Это была не практичность – это была уже вредность. Но тем не менее, кому-то придется забрать пациента при выписке и уж тем более – платить по счетам. Чисто технически – медперсоналу все равно что случится с пациентом за пределами учреждения. Никаких убийств в стенах, оказывать помощь и ставить на ноги внесенных внутрь. И, естественно, как любой коммерческой организации за процесс становления на ноги – получать плату. Бинты сами себя не купят, счета сами себя не оплатят. А сей господин выглядел весьма не дурно. То есть при деньгах.
Они прошли в кабинет, но прямо перед дверью Ваня остановилась. Выкрикнула какой-то позывной, после чего послышался топот и из одной из дверей в коридоре выбежала медсестричка.

- Все в порядке, можете возвращаться к пациентам. Но,- Ваня вложила кольт в ладонь женщины.- это на всякий случай. Если услышишь звуки из моего кабинета… Знаешь, что делать.
Осторожность никогда не бывает лишней. Медсестра сжала рукоять револьвера и коротко кивнула. На удивление, в ее глазах не было паники и страха. Как будто это была не больница в столице Империи, а полевой лазарет, где под звуки пушечных залпов проходят медпроцедуры.

- А теперь пройдемте,- Ваня открыла дверь и вошла в кабинет первой.
Стоило только сделать шаг в дверной проем, как кушетка, на которой лежал Айвин накрылась пузырем барьера, точь в точь таким же как парой минут ранее Ваня создала вокруг себя.
- Безопасность превыше всего. Можете подойти к пациенту, но не советую вступать с ним в разговор, ему лучше вообще уснуть и не двигаться.
Айвин был в плохом, но стабильном состоянии. Марля, что накрывала зашитую рану окрасилась в бордовый. Мальчик был в поту. И тем не менее он был в себе, на удивление стойкий. Он мог бы опознать мужчину что пришел его проведать и судя по тому, как не закричал и не позвал на помощь при виде посетителя… все было в порядке. Что ж, значит знакомы. Значит достопочтенный герр в прекрасных модных одеждах переходит из категории баламутов в категорию заказчика.

- Его сильно ранили, пусть и не глубоко. Я обработала и зашила ножевое в брюшной полости, внутренние органы задеты не были. Края раны скоро подсохнут, я сшивала плотно, теперь нужен только покой и время. Сейчас он сам себе – самый большой враг. Отказывается от предложенного мною… лечения. Мне нужно чтоб он уснул, мышцы были полностью расслаблены и дыхание выровнялось.
Медик протянула руку внутрь барьера, словно ладонью проникла под водную гладь. Указательным и средним пальцем нащупала аорту на шее. Пульс был таким же как когда юноша поступил раненным. Хорошо, что не усугубился, но Ваня знает как помочь процессу восстановления и ее руки чешутся чтобы ей только дали отмашку.

- Я могу предложить инновационное лечение. Оно вам не будет ничего стоить сверх текущего прайса, кроме согласия. Не то чтобы я настаивала…
Но она настаивала.