<div class='character'>
<div class="menu">
<div class="menu-links">
<span alt="#sm1" onclick='showTab(this);'>Информация</span>
<span alt="#sm2" onclick='showTab(this);'>История</span>
<span alt="#sm3" onclick='showTab(this);'>Хронология</span>
<span alt="#sm4" onclick='showTab(this);'>Материалы</span>
</div>
</div>
<div id="submenu">
<div id="sm1" class="submenutext" style="display:block;">
<img src="https://sun9-64.userapi.com/6ynGVcgZGADSH7xnEweUt4utPmBp-kNvF8QOEQ/6KQdelIhk6E.jpg">
<b>Цвет глаз:</b> светло-серые, в зависимости от освещения могут принимать голубой или зеленоватый оттенок
</br><b>Волосы:</b> темные, с каштановым отливом
</br><b>Рост:</b> 162 см
</br><b>Телосложение:</b> худощавое, хрупкое
</br><b>Особые приметы:</b> имеются следы оспы, лицо чистое
</br></br><b>Место рождения:</b> Итерия, деревня Иш, на севере, у подножья гор — Наэр
</br><b>Место проживания:</b> Эргентвер, Эренхаст
</br><b>Семейное положение</b> не замужем
</br><b>Род деятельности:</b> помощница аптекаря
</br><b>Знание языков</b> итерийский, имперский
</br></br><b>Особенности поведения:</b> Примерно с четырнадцати лет Шейла время от времени слышит разные голоса, порой тихие, порой настойчивые. Никак с духами или одержимостью это не связано. Попади она в столичную клинику, то ей могли бы поставить диагноз «джунун муфрит» («тяжёлое безумие»), а если бы она была благородной дамой, то ее лечили бы от невротического расстройства.
Когда у нее нет обострения, то Шейла ничем не выделяется среди других. Она спокойна, приветлива, немного замкнута, доброжелательна, может предложить свою помощь, причем бескорыстно. В ней осталось что-то детское, наивное. До сих пор боится пожаров. Это вызывает в ней ужас и панику.
</br><b>Способности:</b> Неплохо развита интуиция.
Вместе с этим она по-крестьянски практична, хозяйственная. Умеет вести счет, но ни читать, ни писать ее не учили. Название вывески не прочтет, но сочетание букв, как узор, запомнит.
Знает гончарное ремесло, умеет делать из молока сыр и масло. Различает лекарственные травы, умеет готовить из них отвары и настойки.
Смелость, храбрость и отвагу ей заменили настойчивость и целеустремленность. Она, как лесной ручеек, который найдя преграду, не будет ее штурмовать или превращаться в болото, а найдет обход, так и Шейла умеет найти лазейку, чтобы достичь цели. Любознательна, ей нравиться чему-нибудь учиться, делать что-то своими руками.
</div>
<div id="sm2" class="submenutext">
<p>[i]— С чего начинать, Ваше Величество? — спросил он.
— Начни с начала, — важно ответил Король, — продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь — кончай![/i]
Шейла еще помнит как жила с матерью и отцом в деревне. Отец был гончар, мать умело расписывала кувшины и тарелки яркими красками. Старшие ее братья и сестры как могли помогали по хозяйству, а старший брат уже и сам сидел за гончарным кругом. Особенно ему удавались звонкие свистульки, которые так хорошо продавались на ярмарках.
Одну такую Анна хранит до сих пор. Это все что у нее осталось на память о прежней жизни.
Ей было лет шесть или семь, когда их с братом отправили на лето к тетке, в соседнюю деревню. Та держала коров, делала масло, творог, сыр. Шейла с удовольствием помогала тете. Ей нравился запах молока, запах свежего сыра, не говоря уже о том, что можно было втихаря лакомиться сливками, которые собирались к утру толстым слоем в кувшине с молоком. А уж какой радостью было для нее рождение теленка! Шейла часами пропадала в коровнике, наблюдая за ним. Набравшись смелости, она гладила его, гладила корову, говоря добрые слова.
[i]Если разом осушить бутылку с пометкой «яд», то рано или поздно, почти наверняка, почувствуешь легкое недомогание.[/i]
Наверное, тогда она впервые и заболела серьезно. У нее начался жар, на теле появились большие волдыри. Пролежав несколько в бреду, девочка быстро пошла на поправку. Тогда она еще не знала, что эта болезнь спасет ей жизнь.*
Домой они с братом уже не вернулись, их родную деревню унес мор. Рассказы, которые доходили до них, вызывали ужас. Люди падали прямо на улице и не вставали. Их тела чернели и покрывались пузырями, похожими на наросты, которые бывают на дубовых листьях. Только это были не чернильные орешки, а несли в себе смерть. Когда из ближайшего города приехал человек и осмотрел все происходящее, то велел оцепить деревню, не выпуская никого. Потом деревню сожгли вместе с трупами. Во всем винили торговцев кожами, которые продавали по дешевке шкуры павшего от болезни скота.
[i]Любое приключение должно с чего-либо начаться... банально, но даже здесь это правда...[/i]
Скорее всего в жизни Шейлы и не случилось ничего бы примечательного, она бы повзрослела, вышла замуж, родила детей и баловала бы из взбитыми сливками с луговой земляникой. Ее брат бы тоже завел семью, и все жили долго и счастливо. Жаль что «долго и счастливо» бывает только в сказках, на которые была щедра их тетушка Мэри.В ту ночь Шейла проснулась от ощущения удушья. Вся комната была окутана дымом, от которого слезились глаза и было трудно дышать. В трубе загорелась сажа, а легкий саман полыхнул в момент. Последнее, что помнит она, так это то, что ее брат схватил за волосы и буквально вытолкнул в окно, крикнув: «Беги». Она не помнила куда бежала и зачем. В голове звучало только одно: «беги, беги, беги…»
Очнулась девочка в незнакомом большом доме, лежа на соломе, брошенной на земляной пол. Неподалеку лежал ее брат Аэрн, бледный, с синевой на губах, но живой. Скрипнула дверь и вошла незнакомая пожилая женщина с ведром воды. Обмакнув в воду тряпицу, та стала обтирать ее, напевно что-то приговаривая.
Вскоре Арэн покинул их, нанявшись в семью, которая занималась добычей и сушкой торфа на болоте. Работа была несложной, но тяжелой. Мужчины рыли канавы, чтобы отвести воду, а потом выкапывали торф и сушили, делая из него кирпичики. А то и смешивали с соломой. Ему было уже тринадцать и Арэн считал себя достаточно взрослым, чтобы зарабатывать самому на хлеб, а там, глядишь и на свой дом.
Шейла осталась с Тиган Мюэл, жившей на хуторе в стороне от деревни. Жила та скромно, занимаясь сбором трав и ягод. Могла принять роды, залечить рану, дать травы от расстройства живота и от зубной боли. Потихоньку Шейла стала ей помогать. Она привыкла к уединению. От некогда веселой бойкой девчонки осталась почти тень. Еще долго ей вспоминались ночные крики, треск огня, шум рушившейся крыши, и опять крики… Иногда ей казалось, что все это наяву и она с ужасом выбегала из дома. И только ночная тишина и звездное небо успокаивали ее. Шейла полюбила ночные прогулки. Она могла уйти далеко от дома не испытывая никакого страха.
[i]— А где я могу найти кого-нибудь нормального?
— Нигде, — ответил Кот, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.[/i]
Шейла все чаще и чаще стала слышать в голове чужие голоса. Это было похоже на то, как кто-то разговаривал рядом, обращаясь, время от времени к ней с вопросом или просьбой что-то сделать. И она не могла противиться.
Со стороны ее поступки и поведение порой казались странными. И если Тиган относилась к этому равнодушно, то в деревне расположенной недалеко, стали ходить про нее слухи. Странная, мол, девица живет на хуторе со старухой. Говорит сама с собой, смеется громко посреди леса, плетет венки да вешает их на деревья. И по ночам бродит по лесу, как говорили припоздавшие путники. И одевается, порой, странно. Когда та пришла в деревню, завернутая в рыбацкую сеть, то поглядеть на такое чудо сбежалось больше половины деревни. Кто-то смеялся, кто-то улюлюкал ей вслед, а мальчишки дразня ее, кидали в нее камнями. А та только улыбалась всем, словно ей под ноги кидали цветы, а не камни. И взгляд был странный. Мурашки пробирали от того взгляда, когда смотрят не на тебя, а сквозь. Стали поговаривать, что приемыш травницы одержима духом. Дали знать куда следует. Приехали Созерцатели, осмотрели Шейлу Брэниган, да ничего из того, что могло бы их заинтересовать, не выявили. А деревенскому старосте сказали, чтобы он их больше не беспокоил, дураками они не занимаются.
Справедливости стоит сказать, что Шейла не всегда вела себя странно. Вела себя, как любой другой человек из деревни. Помогала Тиган разносить заказы, пока та была жива. А еще научилась варить мыло из мыльного корня. На берегу реки, что протекала через деревню и лес, было достаточно белой глины да такой хорошей, что из нее можно было лепить игрушки, делать нехитрую посуду. Раскрашивать было нечем, за красками надо было в город ехать, да и денег не было, хватало только на еду. Трудно пришлось Шейле после смерти Тиган, но идти ей было больше некуда. Брат подался на заработки в город и вестей от него не было уже давно.
[i]Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.[/i]
Когда в деревню пришла болезнь, унесшая не одну жизнь, то Шейла была одной из немногих, кто не только выжил, но и не заболел. Девушка (а Шейле уже было почти девятнадцать лет) и не подозревала, что должна быть благодарна своей давней болезни, которая на память о себе оставила всего лишь несколько отметин на теле. Вот только жители деревни стали еще более косо смотреть на нее, гадая и судача что хранит ее от напасти. Не иначе демоны.
А запах смерти, буквально витавший над деревней, неминуемо привлек к себе нежить. Те, кого миновала болезнь, говорили, что видели гулей или вурдалаков (поди ка разбери их кто есть кто) в округе. И эта странная с хутора ходит веселешенька, напевая себе под нос. Ворожит, наверное. С нежитью спуталась, не иначе. На деревню мор навела, а сама не заболела. И нежить ее не трогает. Помня, что сказали Созерцатели, да уехали обратно ничего не сделав этой странной девке, староста больше не стал за ними посылать. На столбе указательном объявление повесили, что-де требуется ловчий. День ждали, два, а в лесу еще двое сгинули. То, что от одного осталось — нашли под вечер третьего. А уж когда увидели «дурочку» из хутора на деревенском кладбище, закутанную в рыбацкую сеть, то решили больше не ждать, а самим расправиться с одержимой духами, чтобы та больше не творила зло.
Шейла не понимала почему ее вдруг схватили, избили и не только приволокли в деревню, но и накрепко привязали к столбу на небольшой площади у колодца. Настолько крепко, что вскоре начали неметь руки и ноги. Она с ужасом слышала как люди решали забить ее камнями или сжечь. На костер было жалко дров, а вот камней имелось предостаточно. Первый камень успел разбить ей плечо, другой оцарапать руку, а дальше случилось то, чего она не могла ожидать.
[i]Завтра никогда не бывает сегодня. Разве можно проснуться поутру и сказать: «Ну вот, сейчас, наконец, завтра»?[/i]
Ее спас ловчий, которого крестьяне и пригласили убить ее. Странно? Жизнь вообще странная штука.
Оставаться в деревне ей было нельзя, даже дом, оставшийся ей после травницы Тиган Мюэл, деревенские сожгли, когда пришли за ней. Видимо ловчий, спася ее от расправы крестьян, решил не делать доброе дело наполовину, и взял ее с собой. Шейла была благодарна и как могла старалась вернуть добро. На привале собирала хворост, готовила еду. Даже пригодилось умение расставлять силки. В детстве они с братом считали это баловством, ловя птиц, а сейчас это была еда.
Пока Шейла путешествовала с ловчим, ей все реже и реже слышались голоса в голове. Ее не тянуло уйти ночью в лес или куда-то еще. Даже ночные кошмары, когда она просыпалась в холодном поту, ощущая удушье от дыма, больше не беспокоили ее. И на новом месте, где ее оставил спаситель, к ней относились как к любому другому человеку. Хозяка дома, где Шейла стала теперь жить, называла ее блаженной и относилась со снисхождением. Работу та по дому выполняла справно, а то что с грязью, которую называла глиной, любила возиться, так те фигурки приносили в дом менеку-другую.
Спасителя своего она видела еще пару раз. Того все так-же носило по свету. Сегодня тут, завтра там.
[i]Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.[/i]
Прошли годы. Шейла так и не смогла перестать слышать голоса в своей голове, но с возрастом научилась ощущать начало их разговора. Тогда она запиралась в доме на засов и выпивала приготовленный заранее сонный настой. Чаще всего это помогало ей уснуть и не слышать голосов. Ей повезло встретить аптекаря, когда тот собирал травы. Слово за слово и аптекарь понял, что перед ним человек знающий травы и их действия. Он давно подыскивал себе помощника. Хотелось, конечною взять какого-нибудь смышленого парнишку, чтобы потом сделать своим учеником и передать ему дело, но тут спешить с выбором не стоит. А помощница — самое то: растереть, отмерить, помыть склянки — банки. И женщине можно много не платить. Хватит с нее и половинной платы. И поселить можно будет в чулане главное чтобы ребенка в подлле не принесла. Ну а если грех и случится, то и на этот случай он травы найдет. Не велико дело. И аптекарь не ошибся в своем выборе. Девчонка оказалась прилежная. Через пару лет Бойд Армстронг уже был спокоен за свою помощницу. Даже составил для нее специальный отвар, чтобы не чудила во время своих приступов. Со временем он так уверился в Шейле Бренеран, что когда ему пришлось ехать в столицу Империи, по поручению культа, (кто бы заподозрил почтенного аптекаря, в принадлежности к нему!) то взял ее с собой.
Так Шейла снова пустилась в путешествие и оказалась в самой столице империи. Город показался ей большим, шумным, страшным с непривычки, но человек так устроен, что привыкает ко всему. Бойд Армстронг устроился в хорошем квартале, как респектабельный деловой человек. Даже помощнице своей купил городское платье, чтобы та придавала солидности его дому, а не ходила, как деревенщина..</p>
</div>
<div id="sm3" class="submenutext">
<div class="epis"><a href="ссылка"><small>04.07.2020</small> Название эпизода</a>
</br><b>Участники:</b> ник, ник, ник</div>
</div>
<div id="sm4" class="submenutext">
<p>Данная страница остается для ваших личных нужд, желаний и прочего. Любая информация о вашем персонаже, которая не вошла во все предыдущие вкладки.</p>
<img src="если нужно добавить картинку, записывайте ее в этот код, но помните, что ширина 500px — это почти от края до края. ну, вы помните скриншот">
</div>
</div>
</div>